Луна Паука

Конечно, она знала, как это случилось. Несардо потребовались годы, чтобы восстановить имение и часть склепа после обрушения от подземного толчка. Они больше всего беспокоились о доме наверху и двух ярусах склепа, имевших для них значение. Никто не горел желанием откапывать древний ярус. По слухам, некоторые даже назвали обвал благословением.

Но с какой целью Полт привел ее сюда? Он полагал, что она проплывет через твердый камень?

Сейлин подумала о магии, которой обладала. Стоит ли использовать ее здесь и сейчас? Она взглянула на Полта, но тень просто стояла там, словно в ожидании.

Похоже, не было иного выбора, кроме как применить заклинание, однако новоиспеченная волшебница понятия не имела, как. Все ее предыдущие заклинания пришли неосознанно, как результат реакции на потенциальные или непосредственные угрозы.

Она посмотрела на огромную груду обломков. Возможно, если для начала попробовать что-нибудь несложное… например, переместить несколько небольших камней, и это сработает, то она испробует заклинание на больших по размеру…

Собравшись с силами, Сейлин подошла поближе.

– Нет…

Предупреждение призрака пришло слишком поздно. Обломки под ногами Сейлин провалились… и под ней разверзлась пропасть. Аристократка отчаянно ухватилась за какой-то выступ, но и он рухнул вместе с ней.

Заходясь в крике, Сейлин исчезла во тьме внизу.

Глава тринадцатая

Зейл осторожно сел напротив вендиго, пытаясь разгадать его образ мыслей. Некромант и зверь не двигались с тех пор, как последний неожиданно протянул к человеку руку, но не для того, чтобы разорвать его на части, а чтобы попросить о помощи.

Практическая сторона Зейла – как правило, доминирующая сторона – настаивала на том, чтобы он оставил вендиго на произвол судьбы. В конечном итоге это было проклятое чудище, существо, жаждущее человечьей плоти. Оно стало тварью Великих Воплощений Зла, не иначе. Оно было за гранью искупления.

Но сторона, с которой служитель Ратмы был едва знаком, эмоциональная сторона, лишь недавно пробудившаяся от долгой дремы, указывала на то, что этот зверь не действовал так, как должен был. Он больше напоминал Зейлу существо из древних легенд, когда вендиго и их собратья вели мирное, уединенное существование в лесах и горах.

И вот, после более чем часа пристального изучения бывшего преследователя, некромант поднялся на ноги и шагнул к раненому гиганту.

Когда Зейл оказался в пределах досягаемости, мускулистые руки, что могли разорвать человека на кровавые куски плоти, остались опущенными. Некромант наклонился и дотронулся до одной руки, которую затем осторожно поднял ладонью вверх. Служитель Ратмы забормотал на одном дыхании.

В ответ вендиго несколько раз проурчал. Зейл не мог понять, что зверь говорит, но его тон, казалось, выражал спокойствие и доверие.

Во тьме есть свет, как и в свете тьма. Так проповедовал Ратма. Зейл надеялся, что его древний господин прав в этом предположении.

Он посмотрел на ногу вендиго, причину страданий существа. Без сомнения, она была сломана мощью удара. Лишь грубая сила вендиго позволила ему встать.

Но этого было недостаточно, чтобы объяснить перемену в облике мохнатого гиганта. Каким-то образом силы, что вызвал Зейл, глубоко поразили само сердце и душу вендиго, вырвав из них мерзкую заразу Великих Воплощений Зла. Это было единственным мало-мальски разумным объяснением.

Некромант потянулся к сломанной ноге, затем бросил последний взгляд в глаза зверя. Его бровь изогнулась: даже в темноте он мог видеть в них удивительное преображение. Ушли кровавая краснота и безумная ярость; теперь на Зейла смотрела пара глаз, очень трогательных в их почти человечьем горе.

Эти глаза все решили. Зейл прижал кинжал к перелому и одновременно с этим свободной рукой нарисовал символы чуть выше ноги.

Вендиго проворчал. Его лапа скользнула ближе к ноге. Зейл посмотрел на огромную конечность, но не дрогнул. Все, что имело значение, это заклинание.

Вендиго отвел свою лапу, предоставив некроманта его задаче.

Слабое лунное сияние распространилось по сломанной конечности. При этом нога выпрямилась, а разрывы на коже сами собой затянулись. Шрамы уменьшились, а затем и вовсе исчезли. Даже утраченный мех вернулся на прежнее место.

Когда Зейл закончил, то испустил продолжительный выдох. Лечение не отняло у него много времени, но усилия были колоссальными. И все же результаты удовлетворяли.

В ухе раздалось громкое урчание, а потом некромант внезапно почувствовал, как его подняли в воздух.

Гигант дважды коснулся влажным черным носом Зейла. Сделав это, вендиго проурчал более протяжно и изощренно, прежде чем поставить мелкого спутника на землю.

– Не за что, – сказал Зейл, не зная, как еще ответить.

Гигант проурчал, словно понимал человека намного лучше, чем тот – его.