Луна убывает

В этот вечер готический зал показался Лауре незнакомым – его заливал электрический свет люстры, ярко пылал камин, отгоняя промозглую мглу, что затаилась на ночных улицах. Шторы не задернули, и, вероятно, окна второго этажа сияли на всю Хай-стрит подобно маяку. Стол и каминную полку украшали позолоченные канделябры в стиле эпохи рококо. Красные свечи в их рожках истекали воском, как кровью, и роняли на поддоны алые капли. В складках тяжелых велюровых портьер такого же кровавого оттенка скрывалась тьма. По углам были расставлены фарфоровые китайские вазы с изображениями драконов, где доживали последние дни срезанные осенние цветы. Разбиравшаяся в садоводстве Лаура узнала георгины сорта «Эдинбург» по пышным пурпурным соцветиям с белой окантовкой и, конечно, свои любимые розы «Блэк Баккара» – бархатистые, темно-бордовые, почти черные. Оттенку роз вторил жаккардовый фрак Дугальда, – Лаура не удивилась бы, если его костюм действительно сшили в XIX веке.

Дугальд рассматривал вошедшую Лауру внимательно и снисходительно: ее современный наряд, неуместный здесь, не заслуживал одобрения. Острый взгляд Темнейшего скользил по телу Лауры, вызывая ощущение покалывания на открытых участках кожи. Девушка отвела взор и увидела новообретенную подругу. Шарлотта в изумрудном платье из переливчатого шелка с объемным турнюром едва сдержала порыв броситься к Лауре, но вместо этого сделала книксен. Ее муж, настоящий английский джентльмен во фраке, предупредительно подхватил ее под локоть.

– Присядь и выпей со мной, – пригласил Дугальд и, увидев замешательство гостьи, прибавил: – Пожалуйста.

Удивленная его вежливостью, Лаура шагнула вперед и опустилась на тот же готический стул, что и накануне. Незримо материализовавшийся рядом Жан-Рауль наполнил кровью два бокала, один из которых Лаура беспрекословно взяла.

Наблюдая за ней, Дугальд незаметно улыбнулся: Шарлотта проделала хорошую работу.

«Я позже разузнаю все о винном погребе, – подумала Лаура, с наигранной беспечностью крутя в пальцах ножку бокала, и даже сумела изобразить улыбку. – В конце концов, кровь – это всегда вкусно и питательно, независимо от того, каким способом ее добыли».

– Я постараюсь не грубить тебе, – великодушно изрек Темнейший, когда они чокнулись и выпили. – Неинтересно будет, если ты продолжишь хранить озлобленное молчание. Мне всегда хотелось побеседовать с современной девушкой, понять, что у вас в голове. Все же вампиризм – это нечто викторианское, как роман Брэма Стокера «Дракула». Ты же дитя века информации и скоростей, самая молодая вампирша в мире, насколько мне известно. И каково тебе быть вампиром?

– Я бы не выбрала вечную жизнь по своей воле, – честно ответила Лаура. – Однако со временем я привыкла. Замечательно не болеть, не покрываться морщинами от старости и не знать проблем с обменом веществ.

– То есть ты считаешь себя счастливой?

– Я бываю счастлива примерно двадцать восемь дней в месяц.

– А что потом?

– А потом наступает полнолуние, – горько усмехнулась Лаура и отставила пустой бокал.

– Странная ты вампирша, – заметил Дугальд, – такая невинная и человечная. Эдгар совсем другой. Вы разные, словно свет и тень. Как, прожив с ним многие годы, ты ухитрилась сохранить подобную незамутненность?

Лаура опешила, искренне считая себя кровожадным монстром и неустанно обличая собственные деяния перед своей совестью. Ее терзания годами росли на болезнетворной почве, и сейчас утверждение Дугальда воспринималось злой насмешкой.

– Я не невинна. О чем вы говорите? – возмутилась Лаура. – На моем счету триста семьдесят три жизни! Это гораздо больше, чем жертв у самых знаменитых серийных убийц!

– О, ты их считаешь! – засмеялся Темнейший. – Как это трогательно. Но ты ведь стараешься убивать только плохих людей?

– Я могу быть жестокой и безжалостной! – горячилась Лаура. – Да и кто я такая, чтобы судить о грехах человека, едва взглянув на него? Нередко случается, что я ошибаюсь. Наверняка!

– Все равно ты пытаешься быть лучше, чем ты есть, побороть свою сущность. – Бездонный взгляд Дугальда создавал ощущение тесноты даже через разделявший их массивный стол. – Это достойно похвалы, но чертовски глупо. Что бы ты ни делала, ты не отвоюешь себе место в раю, так и знай. Твоя душа обречена.

Лаура сникла перед давно признанной ею истиной, но постаралась как можно быстрее взять себя в руки. Она встретила взгляд Дугальда без трепета и сказала:

– Мне бы не хотелось продолжать богословские споры, это не самая приятная тема. Гораздо полезнее научиться чему-то у вас, узнать ваш уклад и традиции, как все устроено. Ведь я впервые встречаю других вампиров помимо моего создателя.

– Я удовлетворю твое любопытство, если ты раскроешь мне секрет вашей связи. Таких крепких уз нет у меня с Сусанной, хотя она мой первенец и мы многие годы делили ложе. Расскажи мне о вашей первой ночи.

Щеки у Лауры полыхнули стыдом и стали пунцовыми.

– Я не намерена обсуждать с вами настолько интимные подробности, – отрезала она.