Луна убывает

– Вы их хотя бы кормите? – отчужденно спросила Лаура, оглядывая застенок. Она отметила, что в тюрьму проведен водопровод: из крана в цинковое ведро мерно капала вода. Другое ведро в углу, очевидно, служило отхожим местом – оттуда пованивало, смрада не перебивал даже оглушительный аромат черемухи.

– Разумеется. Кого-то человеческой пищей, а тех, кто совсем лишился рассудка, внутривенно. Таких мы обычно используем для пополнения запасов консервированной крови. Иногда выпускаем их размяться в коридоры, чтобы кровь не застаивалась. Никто не сумеет сбежать: вентиляционные решетки расположены слишком высоко. Самым буйным Жан-Рауль вкалывает специальные препараты, но незадолго до взятия крови мы их отменяем. Люди почти теряют способность сопротивляться, но должны все чувствовать, иначе кровь будет не так насыщена жизненной силой. Кроме того, препараты портят ее вкус. Ты можешь выбрать себе на сегодня любого, кто приглянется. Если тебе скучно с безвольной жертвой и ты захочешь поохотиться в подземельях, я могу это устроить. Иногда мы так развлекаемся.

Лаура всматривалась в тусклые лица и не находила в них той искры разума, по которой могла бы судить о душевных качествах человека. Их суть была запечатана глубоко внутри, подавлена гипнозом и препаратами, и эмпатия Лауры впервые оказалось бессильна.

Лаура на несколько секунд прикрыла глаза, тяжко вздохнула и произнесла:

– Нет, я так не могу.

– Тридцать лет могла, а теперь не можешь? – усмехнулся Темнейший и повторил утверждение, в чем уже пыталась убедить Лауру Шарлотта: – Ты стоишь выше в пищевой цепочке и вправе делать с ними что угодно.

– Это вы и имели в виду, когда говорили о том, что люди равнозначны коровам, которых выращивают на мясо?

– В полумиллионном Эдинбурге каждый день пропадают люди, и не только из-за нас. На столбах постоянно расклеивают объявления «Ушел из дома и не вернулся». Исчезают супруги после очередной ссоры, нерадивые студенты, бунтующие подростки, неосмотрительные туристы. Многие попадают к нашему столу, или мы делаем из них кровавое вино. Похитить человека невероятно легко.

– Нет, я не могу так к ним относиться, – тихо повторила Лаура. – Не хочу делать это здесь и тем более выбирать кого-то из этих безучастных людей.

– Понимаю, это не так эстетично, как ты привыкла. Выбирай, а я прикажу доставить твой сосуд наверх. Или я сделаю выбор вместо тебя.

– Только не ребенка, – жалобно попросила Лаура.

– Он уже достаточно созрел, чтобы служить источником силы.

– Все равно, он слишком мало пожил.

Темнейший смерил ее снисходительным взглядом.

– Твое мягкосердечие поражает меня. Ты не хищник, а овечка в волчьей шкуре. Я поразмыслю, как это исправить. Впрочем, мы тут задержались. Осталось показать тебе гробы.

Дугальд провел Лауру сквозь анфиладу комнат, где имелись такие же решетки, но, к счастью, за ними было пусто. В последней комнате, такой же затхлой и сырой, подобной склепу, стояло два открытых гроба. Один из них, массивный и просторный, украшал внутри темно-вишневый бархат. Второй гроб, поскромнее, был устлан лиловым атласом.

– В прошлых веках вампирам полагалось почивать в гробах, и я привык, – спокойно пояснил Дугальд.

– Присутствие жертв неподалеку не мешает вам спать? – спросила Лаура, не уставая удивляться цинизму членов клана Вечерней зари.

– Отнюдь нет. После обработки они не кричат и не стонут, становятся пассивны, как ты видела. Мы с Жан-Раулем любим побеседовать перед сном, обсудить его планы и открытия. Иногда к нам присоединяются и остальные, их гробы стоят в соседнем помещении.

Лаура сообразила, что предусмотрительные вампиры подпитываются силой из магического источника, но пока не придумала, как это использовать в своих целях.

– Давайте вернемся наверх, мне душно здесь, – попросила она.

Дугальд кивнул, и они тронулись в обратный путь. Всю дорогу Лаура хранила молчание, осмысливая то, чему стала свидетелем, а спутник не мешал ей. Они поднялись в готический зал, где весело полыхало пламя в камине, а вокруг стола расселись члены Клана, готовясь к пиру. Все были в сборе, кроме Жан-Рауля, даже Ричард возвратился. Роскошная обстановка дома резко контрастировала с тем, что Лаура увидела в подземельях. За окном наступила темнота, но тяжелые портьеры из красного велюра на сей раз оказались плотно задернуты, чтобы скрыть происходящее в доме от случайных прохожих. Внимание Лауры привлекла большая коробка в центре зала, кричаще-розового цвета, как у куклы Барби, перевязанная пышным фиолетовым бантом.

– Ричард привез тебе подарок, Лорелия, по моему поручению, – радушно пояснил Дугальд. – Для этого ему пришлось уехать далеко, но что не сделаешь ради дорогой гостьи.

– Что там? – насторожилась Лаура, не склонная ожидать от эдинбургских вампиров приятных сюрпризов. – Мне ничего не нужно!