Луна в Водолее

Хорошенечко разбранив себя за отвлекающие от Андрюшеньки ментальные шалости, Елена Викторовна, приготовив завтрак, переоделась в полупрозрачный пеньюар и поторопила своего дорогого мальчика:

— Андрюшенька, хватит плескаться! А то кофе совсем остынет!

— И пусть Еленочка, — прикрутив воду, отозвался Андрей, — ты же знаешь: я не люблю горячий. А вообще — иду… вот только… куда делось это чёртово полотенце?!

— Сейчас, Андрюшенька! Погоди секундочку — я тебе принесу свежее.

На пожелание юноши с готовностью откликнулась госпожа Караваева. С готовностью-то с готовностью, но… не с той, с которой ещё вчера она спешила исполнить любую просьбу мальчишки — да, порой ехидно его «покусывая», но ведь с какой любовью! А вот сейчас у женщины даже не возникло желания малость подковырнуть Андрея, «простодушно» ему напомнив, что вообще-то о полотенце думают перед душем… Просто достала из шкафа махровое полотенце, отнесла его в ванную — и…

…залюбовалась нагим мокрым телом своего возлюбленного! Долговязым, по-юношески нескладным, но и особенно — из-за этой незавершённости — очаровательным! А вид медленно скатывающихся по груди, животу, паху, бёдрам и голеням капель воды пробудил в Елене Викторовне такой восторг, что, пав на колени, она стала слизывать с кожи эти прозрачные капли — обхватив юношу руками за талию и постепенно распрямляясь. Затем, губами коснувшись губ, набросила на его плечи большое махровое полотенце и, вновь склоняясь, сама вытерла всё Андреево тело, напоследок обмотав этим же полотенцем чресла возлюбленного — что, по мнению госпожи Караваевой, выглядело «просто супер». Как в чужих фильмах о чужой «красивой жизни».

Правда, Андрей не разделял этих взглядов и попробовал запротестовать: — Еленочка, в этом дурацком наряде я — чёрт те что! Полураздетая мумия! Да и неудобно! Уж лучше — голым!

— Что ты, Андрюшенька, окстись! — комически ужаснулась Елена Викторовна. — Пить утренний кофе голым? Как можно? Воспитанные мальчики никогда себе такого не позволяют! Только дурные, испорченные мальчишки! Для которых нет ничего святого!

— Однако, Еленочка, — подхватил шутку Андрей, — наконец-то ты открыла свою святыню! Утренний кофе… не слишком оригинально, зато — по-честному! Верю, Еленочка! Но в этом случае — разреши мне хотя бы надеть халат?.. А то — действительно! — дурак дураком… Если не мумия, то пропивший свою чалму заклинатель змей. Заклинаю, Еленочка…

— …свою гадючку? У-у, кусачий мальчишка! А если серьёзно, Андрюшенька, — очень прошу: побудь пока немножечко так?

Эту просьбу женщина высказала не просто проникновенно, а несколько даже заискивающе — с тем внешним смирением, которому способен сопротивляться редкий мужчина — Андрей, естественно, не устоял.

— Ну, если тебе так хочется — ладно! Побуду мумией. А вообще, Еленочка, вьёшь из меня верёвки — и… всё! всё! молчу! А бутерброды, знаешь, класс… спасибо, Еленочка…

— Хитрый какой мальчишка! Почувствовал, что вот-вот наговорит лишнего — и в сторону. Вообще-то — с такими способностями — тебе надо бы пойти по дипломатической части, но… прости, Андрюшенька, что-то опять… прямо с утра потянуло на серьёзные темы… а ведь это куда неприличней, чем пить утренний кофе голыми… стара я для тебя, Андрюшенька, ох, стара…

— Ёлочка, не самоедничай! Это, знаешь ли, ещё неприличнее, чем разговоры на серьёзные темы. Давай лучше… — у Андрея вдруг ни с того ни с сего возникла «охота к перемене мест», и он немедленно высказал это желание, — махнём за город? Вот попьём кофе — и? Погода-то — глянь! Как по заказу!

— На машине, Андрюшенька? — обрадованная тем, что юноше пришла в голову очень удачная, если не разрешающая, то отодвигающая возникшие психологические трудности идея, воскликнула Елена Викторовна. — На дачу? Хотя — нет… там сейчас Николаша с дочкой… погоди-ка… давай поедем в однодневный пансионат! На Истру! Там сейчас — прелесть! Купаться-то, наверно, ещё холодно, но всё остальное… гений — Андрюшенька! Идея — блеск!

«И, главное — очень вовремя, — уже про себя подумала госпожа Караваева. — А то, кажется — чересчур. Наедине с мальчиком — третьи сутки… да и в четверг, и в среду… неудивительно — что лёгкий мандраж… у Андрюшеньки, кстати — тоже… куксится, понимаешь ли… нет! За город! На природу! А в понедельник?.. ладно — там видно будет! Совсем ошалела баба! И свои дела запустила полностью, и мальчика — тоже! По сути — оторвала от школы! А туда же: ах, в МГУ, в Оксфорд — держи карман! Да если под таким «чутким» руководством Андрюшенька проваландается ещё год — дай Бог, запихнуть его в Николашин педагогический! Чтобы только — не в армию! Вот уж — воистину! — «эмансипировалась»… зарабатывай, значит, деньги — и?.. нет, Ленка, бить тебя некому… вышла, понимаешь, за интеллигента — и тоскуешь по твёрдой мужской руке… а если бы выскочила за деревенского? Драчуна и пьяницу? Чтобы постоянно — синяки на морде? Была бы довольна — да? Ой, врёшь! Ой, не зря сразу же после школы сбежала в город! А за Николая-то Фёдоровича — вспомни? Зубами ведь ухватилась — а?»