Луна Верховного

Машина останавливается перед широкой лестницей, ведущей к парадному входу, и водитель выходит, чтобы открыть перед нами двери. Первым выходит Рамон и подает мне руку. Зима в Вилемии напоминает крайтонское прохладное лето. Не так жарко и влажно, как на острове, но все равно чувствуется близость океана. Поэтому я не против того, когда он набрасывает на мои плечи кофту. Но почти сразу забываю и о том, что разнежилась на острове и теперь мне холодно, и о заботе Рамона.

Из дома высыпает толпа вервольфов. Волков двенадцать, не меньше.

Кажется, немедленного знакомства с родственниками не избежать.

Микаэля я узнаю сразу. Не потому, что они с Рамоном похожи, а потому что альфу видно сразу: по взгляду, по расслабленной походке хищника, по тому, как он первым шагает нам навстречу, спускается по ступеням.

За ним следует молодая волчица. Красивая, знойная, как все южанки. Темные волосы с красиво выгоревшими светлыми бликами, смуглая кожа, полные губы, густые брови, которые отнюдь ее не портят. Стройная, спортивная фигура.

Сиенна, догадываюсь я. И пытаюсь найти в ней недостатки.

Не нахожу, потому что бывшая Рамона выглядит как королева в элегантном брючном костюме. Это не нескладный, гадкий утенок Мишель. Рядом с такими женщинами хочется посмотреться в зеркало, поправить волосы, макияж, а лучше сразу записать на ринопластику. Потому что у меня слишком крупный нос, а у Сиенны он идеальный даже для волчицы.

Как ни странно, меня она тоже беззастенчиво рассматривает. Не только она: Микаэль, оставшиеся наверху лестницы вервольфы, все присутствующие бросают на меня любопытные взгляды. Но стоит им посмотреть на Рамона, волки хмурятся. Судя по всему, ему здесь не рады.

– Приветствую вас, верховный старейшина, на моей территории, – официально здоровается альфа, и мои брови взлетают вверх.

Эмм, я, конечно, поняла, что они расстались не очень, но разве так встречают братьев? Тем более что в Микаэле я чувствую скрытый гнев.

– Давай опустим церемонии, Мик. Я здесь как твой брат, а не как представитель Волчьего Союза.

Альфа рычит, и Рамон тоже. Они сталкиваются взглядами, как волки, встретившиеся на узкой тропе, смотрят долго.

Кажется, я забываю, как дышать. Смотрю на Рамона с тревогой, потому что меня касаются его чувства. Там столько всего намешано: и ярость, и вина, и что-то еще горькое…

– Брат? Разве ты остался моим братом после клятвы Союзу?

– Разве есть узы сильнее уз крови?

Спустя долгую, бесконечную минуту альфа кивает и расслабляется. Буря миновала, и это понятно даже по тому, что Сиенна становится рядом с ним, берет его под локоть.

– Рад, что до тебя это наконец-то дошло, Рамон, – говорит Микаэль. – Ты сказал, что тебе нужна услуга.

– Помощь, – поправляет его мой истинный уже на легорийском и притягивает меня к себе, – мне нужно, чтобы вы приютили Венеру.

– Венера, – впервые заговаривает Сиенна, и я наконец-то нахожу в ней недостаток – слишком хриплый, будто каркающий голос. Еще и сильный акцент. Отвратительно, как она коверкает мое имя! И еще более отвратительно, что я ревную. – Кто вы?

– Я его пара, – гордо отвечаю я, и вокруг становится совсем тихо.

Я скорее чувствую, чем вижу – что-то не так. По реакции Рамона, по реакции остальных. Сиенна едва не роняет челюсть, Микаэль в бешенстве, а мой истинный прикрывает глаза.

Мгновение тишины проходит, как театральная пауза, и родственники разражаются гневными фразами:

– Ты завел роман с волчицей!

– Как ты мог, Рамон!

Как хорошо, что я подтянула вилемейский! И понимаю смысл их слов. Тем не менее мне обидно за такое «гостеприимство».

– Вы считаете, что я недостойна вашего брата, альфа Микаэль?

Рамон перехватывает меня и целует в висок.

– Спокойно. Все в порядке. Я ждал менее эмоционального приема. Но ты здесь ни при чем.

Я фыркаю, а до альфы и его волчица наконец-то доходит как все выглядит с моей стороны. Они замолкают, переглядываются, и Микаэль подтверждает:

– Конечно ни при чем. Я не знаю вас, Венера, но скажу честно, что это мой брат недостоин вас.

Я абсолютно ничего не понимаю. Вот ничегошеньки. Но Рамон берет все в свои руки.

– Поговорим в кабинете, Мик, – приказывает мой истинный, и вот что бы он там ни говорил про то, что в стае он просто Рамон, сейчас перед нами совершенно точно верховный старейшина.

Это понимают все, поэтому Микаэль перестает яростно раздувать ноздри и кивает на дом. Не знаю, если он спокойный, то кто тогда неспокойный? Или дело в ситуации? Во мне?

Мы проходим мимо остальных вервольфов. В красивой в летах волчице я узнаю мать Рамона. Ее сложно не узнать, потому что острый взгляд темных глаз, резко очерченные скулы, манера держаться по-королевски мне очень хорошо знакомы. Когда мы проходим мимо, она поджимает губы, глядя на старшего сына, но когда переводит взгляд на меня, складывает рот буквой «о». Кажется, она первая, до кого доходит, что я беременна. Остальных больше волнует, что я делаю рядом с Рамоном, а мама уже все поняла.