Лунатики

Под конец он переходит на ноту покорной личной просьбы:

И, наконец, мне остается молить, чтобы вы приняли во внимание мое плачевное состояние здоровья, к которому, в возрасте семидесяти лет, довели меня десять месяцев постоянного психического напряжения и усталость от долгого и тяжкого путешествия в наименее подходящее время года – а еще (чтобы и это приняли во внимание) утрату большей части годов, на которые я мог рассчитывать в моем предыдущем состоянии здоровья. Я переполнен надеждой, которую подпитывает во мне вера в милость и доброту Ваших Преосвященств, моих судей, что они пожелают в ответ на мои моления подарить мне то, что по справедливости кажется надлежащей прибавкой к упомянутым мною страданиям как соответственное наказание за мои вины, учитывая мой преклонный возраст, о чем покорно прошу не забывать. Еще прошу учесть мою честь и добрую славу, нарушаемые клеветою людей, желающих мне зла, о стойкости которых в деле отъема у меня доброй славы можно сделать вывод из необходимости получения мною свидетельства Его Преосвященства кардинала Беллармино, которое я и прилагаю к своей защите.

После этого ожидалось, что последующая часть процесса будет уже чистой формальностью В ходе всего разбирательства к Галилею относились с вежливостью и наибольшей предупредительностью. Совершенно беспрецедентно, его не заключили в подвалах инквизиции, ему было разрешено проживать на Вилле Медичи в качестве гостя посла Тосканы вплоть до времени после первого допроса. Потом формально он должен был передать себя в руки инквизиции, но его не поместили в камеру, а выделили пятикомнатный апартамент в Священной Канцелярии, с окнами на площадь св. Петра и ватиканские сады, у него имелся свой лакей, а управляющий Никколини заботился о его еде и всем необходимом. В Священной Канцелярии он оставался с 12 апреля до 10 мая, то есть до дня третьего допроса. Затем, еще до завершения процесса, ему было разрешено вернуться в тосканское посольство – процедура, не известная по анналам не только инквизиции, но и вообще какого-либо судопроизводства. Вопреки легенде, Галилей ни единого дня не провел в тюремной камере.

Приговор был издан только шестью неделями спустя. 16 июня в материалы дела было включено следующее решение:

Его Святейшество постановил, что Галилео допросят относительно обстоятельств его намерений, в том числе, и под угрозой пыток. После отречения de vehementi (от насильственных действий) на собрании при Священной Конгрегации он будет осужден на заключение по признанию Священной Конгрегации, и ему следует запретить, в том числе и в будущем, возможности, устно и письменно и любым иным образом, повторного впадения в ересь. Его книга, носящая название Dialogo di Galileo Galilei Linceo, будет запрещена; помимо того, копии приговора, повторяющего вышесказанное, должны быть переданы всем апостольским нунциям и всем инквизиторам, в особенности же, инквизитору во Флоренции, который обязан его прочитать в присутствии всего собрания, в особенности же, в присутствии всех профессоров астрономии, объясняя настоящее заключение и то, как обстояли дела.