Лунитана – лунная фея

– Что-то ты всё смеёшься и смеёшься без причины, – сердито одёрнула внука баба Вася. И добавила предостерегающе: – Как бы плакать не пришлось.

Катастрофа

– Пора возвращаться домой! – сказала птица Маговей. – Прощайтесь с Пространством Зю и его обитателями, беритесь за руки, закрывайте глаза…

Сначала всё было, как и в тот раз: за руки взялись, глаза закрыли. И опять в ушах зашумело, ноги повисли в пустоте. Но то ли вправду оттого, что Нилка слишком много смеялся (вот и не верь после этого в приметы!), то ли ещё по какой причине, но только…

Одним словом, природное любопытство сыграло с Нилкой злую шутку: он всего лишь на полсекунды приоткрыл глаза, и они все вместе с птицей Маговей застряли между пространствами.

Что значит «застряли между пространствами»? А то и значит. Оказались они все в серой холодной промозглой пустоте. Пустота была везде – и сверху, и справа, и слева, и спереди, и сзади… Только под ногами было что-то твёрдое, но тоже серое, холодное, безжизненное.

Вот такое оно – Междупространствие.

– Ой, – сказала Лунита. – Что случилось?

– Кажется, кто-то открыл глаза, – сказала птица Маговей. – А я ведь предупреждала!

– Кажется, я даже знаю кто! – Тата покосилась на Нилку.

А Нилке стало так стыдно и так страшно, что он даже ничего не стал отвечать.

– Нужно, чтобы кто-то из вас пожертвовал чем-то очень дорогим, – сказала птица. – Иначе у меня не хватит сил вырваться из Междупространствия и донести вас до дому. И мы все сгинем здесь бездарно, бесследно и бессмысленно. Ну, какие будут предложения?

– Самое дорогое, что у меня есть – это внук, – пробормотала Василиса Наркисовна, обращаясь не столько к птице, сколько к себе самой. – Но им-то я точно жертвовать не буду! А больше у меня, кажется, и нет ничего. Жизни и той осталось столько, что даже говорить смешно. Если надо – забирай. Но уж, будьте любезны, оставьте её ровно столько, чтобы хватило до Петькиного приезда. А то, как же ребёнок будет без присмотра?

Сказала и горестно подумала, что если они никогда отсюда не выберутся, то какая разница – будет ребёнок под присмотром, не будет…

– В общем, забирай мою жизнь, и всё тут! Слышишь ты, птичка…

– Ах, нет! – перебил её Мишутка. – Пусть лучше я навсегда останусь игрушечным…

– Даже если ты останешься игрушкой – мне это сил не прибавит! – сказала птица Маговей. – Тут нужно что-то куда более серьёзное!

– В общем так, – решительно заявила Лунитана. – Я отдаю свою волшебную силу… Отдаю своё колечко с лунным камнем.

– Как? – ахнули все.

– Ну и что? Ну и ничего страшного! – Тата презрительно дёрнула плечиком. – Буду я обыкновенной девочкой. Это даже интересно. А то всё фея, да фея…

Она сделала вид, что ей и правда – совсем не жалко потерять навсегда свою волшебную силу. Но Нилка-то хорошо видел, каких усилий ей стоила такая жертва.

– Нет! – воскликнул мальчик. – Лучше я отдам своё огненное перо! Я бы отдал и зонтик, но он уже потерялся…

– И где твоё перо? – спросила птица.

Нилка смутился, опустил голову, сказал еле слышно:

– Оно дома… под подушкой…

– Замечательно! – Птица Маговей нервно чиркнула своей когтистой лапой по серому грунту, даже искры полетели. – Пусть оно и дальше там лежит. А что у тебя есть здесь, с собой?

– Ничего…

– Вот и помолчи! – сердито сказала девочка. – А ты, чёртова птица, забирай моё колечко. И летим отсюда, пока я не передумала!

И она стала снимать с руки волшебный перстенёк.

Нилка готов был разреветься в голос: это ведь из-за него… из-за него Тата вынуждена пожертвовать самым дорогим, что у неё есть! Это из-за его проклятого любопытства лунная фея теряет свою силу навсегда! И зачем только он потащился за ней в это Пространство Зю? Чтобы защищать её? Да уж, хороша защита!

И, главное – ничего ведь уже не исправишь! Выхода-то другого – нет: если Тата не отдаст сейчас птице Маговей своё волшебное колечко с лунным камнем – они все сгинут здесь, в этом проклятом Междупространствии!

– Подбрось колечко как можно выше, – приказала птица.

Волшебный перстенёк взлетел над головами и исчез, словно растворился в серой пустоте. И сразу стало немного светлей. И не так душно стало, не так страшно. И пустота перестала быть такой тяжелой и давящей.

– Беритесь все за руки, как положено, и закрывайте глаза. А я считаю до трёх: раз, два, три…

Снова трижды взмахнула крыльями огромная птица Маговей. Ушам стало больно, ноги потеряли опору…

А потом.

– Открывайте глаза! – послышался удаляющийся голос птицы. – И прощайте…

Все увидели, что находятся в Нилкиной комнате, в доме бабы Васи.

И ещё все увидели, как преобразилась Тата. Её сияющее платье потускнело. Лунного цвета волосы сделались похожими на старую бесцветную паклю. А лицо… На него просто страшно было смотреть. Страшно и больно. Потерянное у девочки сделалось лицо. Неживое какое-то. Безразличное ко всему и к себе самой.

– Ой, – испугался Нилка. – Что это с тобой?

– Ничего, – с трудом выдавила из себя Тата. – Я спать хочу. Мне холодно…

Она закрыла глаза, зябко поёжилась, задышала тяжело, и даже покачнулась. Василиса Наркисовна еле успела подхватить девочку, а то бы она упала на пол.