Лунная дорога. Часть 2

– Почему? Наоборот, хорошо, – бодро заверил он меня. – У нас в институте на это место столько круглых дураков претендовало, что на их фоне он очень даже хорош. Можно сказать, сотрудникам его отдела крупно повезло.

Мы замолчали. По стенам метались огромные тени от росших возле дома старых яблонь. Фонарь, горевший неподалеку, тоже пошатывался от порывов сильного ветра. Сидение на полу ночью было странным, но особого неудобства не доставляло.

Я привалилась к груди Макса, он обнял меня левой рукой. Его сердце билось медленно и как-то безнадежно. Или это у меня настроение траурное? Похоже, я совсем расклеилась, по щекам текли и текли горькие слезы, но я их не вытирала, чтоб не побеспокоить брата.

Не знаю, сколько времени мы так просидели, я уже дремать начала. Разминая плечи, Макс сказал:

– Ладно, давай спать. Не знаю, удастся заснуть или нет, но попытаться нужно. Тебе завтра на работу?

– Да. В ночь. Но в универ я утром не пойду.

– На работу тоже можешь не ходить.

Я вскинула голову, чуть не стукнув его по зубам. В ответ на его недовольное «осторожно!» пробубнила – просто спать очень хотелось:

– А кто за меня работать будет? Ты же помнишь, сколько приходилось трудиться маме? Да и просто стыдно. Сам знаешь, и так каждый из нас вкалывает за двоих. Никто не жаждет идти за жалкие гроши в этот ад. У нас только фанатики и остаются, нормальные люди уходят через месяц-два.

Он пересадил меня на мою импровизированную подстилку, сам забрал одеяло и ушел в другую комнату. Я заснула тут же.

Проснулась от яркого солнца, бившего в окно. Помянув добрым словом Лилию, забравшую даже шторы с карнизами, отправилась в ванную. Привела себя в порядок, заглянула в соседнюю комнату. Там на полу спал брат.

Спал он беспокойно, постанывая и ворочаясь, видимо, снилось что-то неприятное. Или на полу спать не привык, вот из-за неудобного ложа и снились кошмары.

Я быстренько сварганила завтрак, используя вчерашние остатки, выданные нам официантками, и с некоторым злорадством думая, что газовую плиту, весьма дорогую, Лилия уволочь не смогла, для этого нужно было газовщиков заранее вызывать.

Макс пришел на кухню через полчаса, бледный и невыспавшийся, с тенями под глазами. Я и сама выглядела не лучше, поэтому только кивнула ему в знак приветствия.

– Всю ночь, ворочаясь с боку на бок, поминал Лильку всеми теплыми народными словами, что только знал, – сказал он, подходя к окну, на подоконнике которого я расставила тарелки с едой. Мы начали есть стоя, как в кафешке-забегаловке. – Как она еще из посуды кое-что оставила, не всю забрала?

– Это старье ей не нужно. Кстати, наши сервизы я успела увезти на дачу. Если хочешь, отдам их тебе.

– Зачем мне они? – удивился он. – Посуда по женской линии передается, как приданое. Так что все, что успела от жадных Лилькиных ручек спасти, – твое.

Я хотела сказать о его возможной женитьбе, но вовремя прикусила язык. При таком «везении» брат вообще никогда не женится.

Позавтракав, он оделся и сказал:

– Пойду-ка, прошвырнусь. Старых друзей повидаю, посмотрю, что где поменялось. Ты не против?

– С чего это вдруг я должна быть против? – я не поняла вопроса. – Иди, конечно.

– Вдруг тебе скучно будет? – Макс повел рукой, намекая на отсутствие обстановки. – Делать-то нечего.

– У меня ноутбук есть. Надо будет на сообщения ответить, я давно в соцсети не заходила. Он удобнее, чем смартфон.

– Это что, наша благодетельница тебе даже ноут оставила? – иронично восхитился он. – Надо будет ей земной поклон отвесить.

– Я его с собой брала. На всякий случай, – разочаровала я его. – Так что нечего хвалить Лильку ни за что ни про что!

– Так это не ее щедрость? А я-то было решил, что в ней есть нечто человеческое, – нарочито расстроился Макс. – Ошибся.

Он ушел, я залезла на подоконник с ногами, положила на колени ноутбук, и запустила ВКонтакте. Сообщений от знакомых была уйма, главным образом с соболезнованиями. Слова были такие добрые и искренние, что я снова разревелась и ревела до тех пор, пока не наткнулась на сообщение Панова.

О смерти отца он не знал – я не афишировала это событие – и писал о себе. Что у него скоро будет ребенок, что он вполне доволен и что шлет мне привет.

Это было так странно, что я призадумалась. Что это такое? Шифровка? Ему тошно, но написать об этом он боится, потому что его корреспонденцию вскрывают? Что-то внутри мне говорило, что это в самом деле так, и ответила я теми же шифрованными намеками:

– Привет! Дети – это хорошо, но уж очень от них шума много. Хотя у тебя наверняка будут няньки, так что все будет о’кей. Крепись!

Ответ пришел тут же с одним только словом «спасибо». Итак, мы друг друга поняли. Жаль его, но чем я ему могла помочь? В конце концов, это его выбор.

Потом я занялась шпионством. Не захотел Макс сказать мне, кто муж Оливии. Так я и сама узнаю. Для начала выяснила ее фамилию. Завела в поисковике слова «Оливия, редактор, издательство», и вуаля! – узнала, что она Оливия Леопольдовна Даньшина, редактор питерского издательства «Все обо всем».