Лунная Моль и другие рассказы

Мягкие сумерки спустились на Титанический океан. Тоби и Рекс взялись за весла, и яхта стала отплывать от причала по шелковистым безмятежным водам. Тиссель сидел на палубе, прислушиваясь к отдаленным голосам, к переборам струн и позвякиванию музыкальных инструментов. Горели желтые и розовато-красные, как мякоть арбуза, фонари жилых яхт. На берегу стало темно; скоро ночные гости должны были спуститься с холмов, чтобы рыться в кучах мусора и с тоскливой жадностью поглядывать на яхты, бросившие якоря в заливе.

Через девять дней на Сирену должен был прибыть по расписанию челнок звездолета «Бонавентура»; Тисселю приказали вернуться в Полиполис на этом корабле. Сможет ли он найти Хаксо Ангмарка за девять дней? Тиссель решил, что времени оставалось мало, но, вероятно, все-таки достаточно.

Прошло два дня, а потом и три, и четыре, и пять дней. Каждый день Тиссель выходил на берег и наносил по меньшей мере один визит каждому из других инопланетян – Рольверу, Велибусу и Кершаулю.

Каждый из них по-разному реагировал на его присутствие. Рольвер не скрывал язвительную раздражительность. Велибус вел себя церемонно и, по меньшей мере, старался не выходить за рамки приличий. Кершауль общался с Тисселем мягко и обходительно, но в то же время демонстративно безучастно, даже отчужденно.

Со своей стороны, Тиссель с одинаковым равнодушием реагировал на мрачноватые колкости Рольвера, на пошловатые шутки Велибуса и на отстраненность Кершауля. И каждый день, возвращаясь к себе на жилую яхту, он делал пометки в таблице.

Наступили и прошли шестой, седьмой и восьмой дни. Рольвер, с присущей ему бездушной откровенностью, осведомился, намеревался ли Тиссель резервировать место на «Бонавентуре». Поразмыслив, Тиссель ответил: «Да, будет лучше, если вы зарезервируете место для одного пассажира».

«Обратно, в мир обнаженных лиц! – Рольвер содрогнулся. – Лица! Всюду лица – бледные, с выпученными, как у рыб, глазами. Слюнявые рты, прыщавые ноздреватые носы, плоские, дряблые физиономии. Не думаю, что я когда-нибудь смогу снова обосноваться на другой планете после того, как провел здесь полжизни. Вам повезло – вы еще не успели стать настоящим сиренезом».

«Но я не собираюсь возвращаться», – возразил Тиссель.

«Я так понял, что вы хотите зарезервировать место на звездолете?»

«Хочу. Для Хаксо Ангмарка. Он вернется в Полиполис. В корабельном карцере».

«Так-так, – кивнул Рольвер. – Значит, вы его вычислили».

«Конечно! – удивился Тиссель. – А вы разве не догадались, ктó он?»

Рольвер пожал плечами: «Я знаю только то, что Ангмарк притворяется либо Велибусом, либо Кершаулем. Ни в чем другом не могу быть уверен. Постольку, поскольку он носит маску и называет себя Велибусом или Кершаулем, для меня все это не имеет никакого значения».

«Для меня это имеет большое значение, – возразил Тиссель. – Когда завтра вылетит челнок?»

«В одиннадцать часов двадцать две минуты утра, не раньше и не позже. Если Ангмарк летит на „Бонавентуре“, позаботьтесь о том, чтобы он не опоздал».

«Он не опоздает», – заверил транспортного агента Тиссель.

Тиссель в последний раз навестил Велибуса и Кершауля, после чего вернулся к себе на яхту и внес в таблицу три последние отметки.

Доказательства были налицо, простые и убедительные. Их нельзя было назвать абсолютно неопровержимыми, но они служили достаточным основанием для безотлагательных мер. Тиссель проверил состояние лучевого пистолета. Завтра наступал решающий день. Он не мог позволить себе никаких ошибок.

Разгорелась ярко-белая утренняя заря, небо напоминало внутреннюю поверхность устричной раковины; Мирейя всходила в облачении радужных туманов. Работая веслами, Тоби и Рекс подвели яхту к причалу. Яхты остальных трех инопланетян сонно покачивались на медленных волнах.

Тиссель внимательно следил за одной их этих яхт, владельца которой Хаксо Ангмарк убил и сбросил в море. Она уже приближалась к берегу, и на ее передней палубе стоял Хаксо Ангмарк собственной персоной, в маске, которую Тиссель еще никогда раньше не видел, изготовленной из алых перьев, черного стекла и шиповатого зеленого меха.

Тиссель не мог не позавидовать присутствию духа преступника. Его изобретательный план был расчетливо приведен в исполнение – но в нем оказался один неустранимый изъян.

Ангмарк зашел во внутренний салон своей яхты. Она прикоснулась к причалу. Рабы набросили швартовы на тумбы и спустили трап. Положив пистолет во внутренний карман длинного сиренезского халата, Тиссель прошел по причалу к трапу яхты Ангмарка, поднялся по нему и распахнул дверь, ведущую в салон. Человек, сидевший за столом, удивленно поднял голову в черной маске с алыми перьями и зелеными шипами.

Тиссель произнес: «Ангмарк, будьте добры, не спорьте и не пытайтесь…»

Что-то твердое и тяжелое ударило Тисселя по затылку; он свалился на пол. Кто-то обыскал его, сразу нашел и забрал пистолет.

Над ним застучал химеркин, чей-то голос пропел: «Свяжи руки этому идиоту!»