Лунная Моль и другие рассказы

Дюрэй возвращался на станцию «Западный Монклэйр» в состоянии гневного замешательства. Два из четырех переходов в Домашний мир были закрыты. Третий находился в его стенном шкафу в Сан-Франциско – своего рода «парадный вход». Последний, первоначальный переход, зарегистрированный в архиве, содержался в подземном хранилище Алана Робертсона.

Дюрэй пытался подойти к возникшей проблеме на рациональной основе. Девочки никогда не посмели бы закрыть переходы. Что касается Элизабет, она, так же, как ее дочери, не стала бы даже рассматривать возможность такого поступка. По меньшей мере, Дюрэй не мог представить себе какую-либо причину, которая побудила бы или заставила бы Элизабет это сделать. Элизабет – так же, как и он, выросшая приемным ребенком – была красивой, страстной женщиной, высокой, темноволосой, с блестящими темными глазами и широким ртом, часто озарявшим ее лицо привлекательной насмешливой улыбкой. Ответственная, верная, заботливая и прилежная супруга и мать, она любила свою семью и их усадьбу с видом на реку, Ривервью-мэнор. Гипотеза существования какой-либо эротической интрижки представлялась Дюрэю настолько же невероятной, как и сам факт закрытия переходов. Тем не менее, невозможно было отрицать, что Элизабет были свойственны своенравные, не поддающиеся пониманию перемены настроения. Может быть, Элизабет принимала посетителя, который, с какой-то разумной или безумной целью, заставил ее закрыть переходы? Дюрэй раздраженно покачал опущенной головой, как загнанный в угол бык. Конечно же, происходящее объяснялось какой-то простой причиной. Тем не менее, Дюрэй не исключал возможность существования некой сложной и неочевидной причины. Каким-то образом эта последняя мысль привела к возникновению в его воображении фигуры Боба Робертсона, его официального приемного отца и племянника Алана Робертсона. Дюрэй мрачно кивнул, будто подтверждая факт, о котором ему давно следовало подозревать. Он зашел в телефонную будку и позвонил в квартиру Боба Робертсона в Сан-Франциско. Экран засветился, на нем сразу появилась проницательная, ухоженная, располагающая к себе физиономия Боба: «Добрый день, Гил! Рад, что ты позвонил. Мне не терпелось с тобой связаться».

Дюрэй встревожился пуще прежнего: «Почему?»

«Ничего серьезного – по меньшей мере, надеюсь, что так. Хотел к вам зайти, чтобы передать Элизабет обещанные книги, и заметил через стекло, что ваш переход закрыт. Схлопнулся. Не работает».

«Странно! – отозвался Дюрэй. – В высшей степени странно. Не понимаю, чтó происходит. А ты?»

«Нет… не совсем».

Дюрэю показалось, что он уловил в голосе Боба необычный оттенок. Он сосредоточился, прищурился: «Переход из моей машины закрыт. Переход из школы, где учатся девочки, закрыт. Теперь ты мне говоришь, что переход в центре города тоже закрыт».

Боб Робертсон ухмыльнулся: «Довольно-таки прямолинейный намек, я бы сказал. Вы с Элизабет поссорились?»

«Нет».

Боб погладил аристократический подбородок: «Тайна! Вероятно, всему этому найдется какое-нибудь очевидное объяснение».

«Или какое-нибудь неочевидное объяснение».

«Верно. В наши дни возможны самые невероятные вещи. Кстати, завтра вечером – „попойка чудаков“. Надеюсь, вы с Элизабет к нам заглянете».

«Насколько я помню, – ответил Дюрэй, – я уже отклонил твое приглашение». Боб называл «чудаками» группу свои закадычных друзей. Дюрэй подозревал, что их развлечения носили не слишком целомудренный характер. «Прошу прощения, – прибавил Дюрэй, – мне нужно найти открытый переход. Иначе Элизабет и дети окажутся взаперти».

«Навести Алана, – посоветовал Боб. – У него в хранилище – твой первоначальный переход».

Дюрэй угрюмо кивнул: «Не хотел бы его беспокоить, но другого варианта у меня нет».

«Расскажи мне потом, чтó случилось, – сказал Боб Робертсон. – И, если тебе больше нечего будет делать, не забудь, что завтра вечером – „попойка чудаков“. Я упомянул об этом в разговоре с Элизабет, она обещала придти».

«Неужели? И когда ты с ней успел поговорить?»

«Вчера или позавчера, точно не помню. И не надо строить по этому поводу такую чертовски мрачную рожу, дружище».

«У меня возникает подозрение, что между твоим приглашением и закрытыми переходами есть какая-то связь. Мне хорошо известно, что Элизабет не любит посещать твои вечеринки».

Боб Робертсон беззаботно рассмеялся: «Подумай своей головой! Произошли два события. Я пригласил тебя и твою жену на „попойку чудаков“. Это первое событие. Твои переходы закрылись – это второе событие. Посредством какого-то нелепого умозаключения ты связываешь эти события и во всем обвиняешь меня. Разве это справедливо?»

«Ты называешь это „нелепым умозаключением“, – отозвался Дюрэй. – Я называю это интуицией».