Лунная ведьма

Воцарилось напряженное молчание. Судя по округлившимся глазам Лукаса, не мне одной хотелось возопить: «Что происходит?». Но мы оба сдержались. Даже Флорентия ничего добавлять не стала. Лишь сложила руки на груди, точно в присутствии экономки у нее вдруг проснулось чувство стыда из-за собственного неподобающего вида. Хотя не мудрено. Рядом с этой очаровательной, но сейчас словно заледеневшей женщиной, и королева почувствовала бы себя неуютно.

— Пожалуй, стоит выпить чаю, — иного разумного предложения, чтобы отвлечь Риссу от того, что выбило ее из равновесия, у меня не оказалось. — Составишь мне компанию?

После нескольких мгновений молчания, женщина кивнула:

— Мне определенно понадобится нечто покрепче чая.

— У Альфреда наверняка припасена бутылочка-другая хорошего красного вина, — экономка довольно легко поддалась, когда я утянула ее в коридор. И совсем не заметила, что Лаенван провожает ее глазами побитого судьбою пса. За то от моего внимания это не ускользнуло. — Предлагаю проинспектировать его запасы.

Мадирисса кивнула:

— Возражений не имею.

Весь ее вид просто вопил о том, что сейчас женщина согласится на все, только бы избежать одиночества спальни и тишину ночи, во время которой так назойливо атакуют болезненные мысли. В моей жизни таких ночей оказалось предостаточно. И если чтобы скрасить тяжелые минуты Мадириссы, чем бы это страдание ни было вызвано, мне придется распить бочонок вина — будем кутить до утра!

ГЛАВА 17

Чаем ночные посиделки не обошлись. Мадирисса, как в воду глядела. Едва придя в кухню она, словно остервенелая, залпом выпила несколько бокалов красного вина, оставшегося после ужина. Немного успокоившись, принялась скрести по сусекам запасов повара. Шум разбудил Альфреда. Его появление в длинной розовой ночнушке до пят и чепчике в тон произвело фурор. Преимущественно на мыша, что стал нервно икать.

Зато, резко проснувшийся и помрачневший повар, проявил любезность утолить жажду экономки. Попробовал бы он воспротивиться, когда ведьма весьма настойчиво требует: «Наливай!» и кулаком по столу гремит. Для пущего эффекта. А в ее глазах такой неистовый огонь ярости и боли бушует, того и гляди рванет каким-то страшным заклинанием. Нет, Альфред подставляться не стал. Послушно прислуживал нам, изредка отпуская шутливые безобидные реплики.

Эта странная жажда Риссы немного утихла после арманьяка, медовухи и ягодной наливки. Женщина раскраснелась, присмирела и вдруг заговорила. Несмотря на количество выпитого язык ее слушался прекрасно, голос звучал ровно, фразы не были запутанными.

— Лаенван — это он, — сказала она, глядя мне в глаза пронзительным серьезным взглядом.

Я едва не подавилась чаем, непонимающе нахмурившись:

— Кто он?

— Тот самый, предназначенный мне судьбой мужчина.

И хорошо, что я предусмотрительно поставила чашку на стол, иначе она бы выпала из в тот час ослабевших пальцев.

— Да. Не удивляйся так, это он. Муж моей сестры, отец Лукаса, сильный колдун, безбожник и дамский угодник, — она горько усмехнулась. — Тот, кто не узнал меня ни перед собственной свадьбой, когда мы встретились в моем доме, ни после смерти жены, когда я вернулась помочь с племянником. Пришлось устраиваться к нему нянюшкой, позже домоуправительницей.

От обиды за эту прекрасную женщину у меня сердце болезненно сжалось: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бука притих на плече, Альфред остервенело тер чистую сковороду, не поднимая головы. Да с таким рвением, что запросто мог протереть в посудине дыру.

— Лаенван — тот, кого я так и не смогла забыть. Столько лет прошло, а я продолжаю помнить это чувство. Глупо, да?

Рисса медленно глотнула наливки.

— Я не знаю… — пожала плечами. Разве в любовных делах что-то поддается чужому суждению и рамкам «правильно — не правильно»?

— Знаешь, что самое обидное?

Я отрицательно качнула головой.

— Он меня не узнал. Ни разу за столько лет в его сердце ничего не шевельнулось ко мне. За то он успел побывать едва ли не под каждой юбкой! Шесть раз жениться, подумать только!

Альфред презрительно сплюнул, но добавлять ничего не стал.

— Так ты моя настоящая тетка? — ошалело выпалил Лукас с порога.

Мы так сосредоточились на разговоре, что совсем не заметили, в какой момент на кухне появились мужчины Дэ Кадари. То ли совершенно бесшумно двигались, то ли в моем чае, кроме трав и заварки тоже присутствовало кое-что покрепче.

— У тебя есть еще и фальшивая? — криво улыбнулась Мадирисса.

Лукас смешно отзеркалил ее мимику.

— Ты всегда была мне, как мать.

— Я не пыталась заменить сестру, но любила тебя не меньше, чем она стала бы.

— Спасибо, — он благодарно погладил ее по плечу. — За все.

В глазах колдуна блестели слезы, но он так быстро нагнул голову, скрывая взгляд, что убедиться не удалось: показалось или нет.

Лаенван устало привалился боком к кухонной стойке, словно бы его вдруг перестали держать ноги. Альфред состроил брезгливую гримасу и отодвинулся подальше.

— Милостивые боги, — как-то рвано выдохнул старший Дэ Кадари. — Это все время была ты?

Мадирисса сжала губы в побелевшую упрямую линию.

— Та девочка с маскарада — это ты?

— Я.