Лунное граффити

В ту же секунду раздались писклявые голоса Холли Доувер и Хизер Дэвидсон: они звали Джезз. «Ее здесь нет, — не дождавшись ответа, поняла Холли. — Поищем в библиотеке». И они ушли.

«Нелегко от них отделаться, — вздохнула Джезз. — Ходят за мной со столовой». «Мы зовем их «Долби», за объемный звук и высоту писка», — сообщила я. А она возразила: «Да они еще рта не открыли, а я уже знала, что не хочу с ними дру­жить. Я телепат. — Она заметила, как я нервно по­косилась на дверь, и повторила: — телепат. Не психопат. Меня зовут Джезз Паркер».

«Люси Дервиш», — ответила я.

С той минуты мы дружим. До Джезз я общалась то с одними, то с другими. Мне нравится, когда у друзей разные интересы. Иногда я проводила вре­мя с ребятами из литературного кружка. В другой раз — с творческими натурами. Иногда играла в шахматы, иногда красила ногти в черный цвет.

Как ни странно, в результате все легко ограни­чилось лучшей подругой. Джезз не тот человек, чтобы ждать приглашений или жить по раз и на­всегда установленному школой расписанию. Ей нравятся шахматы, и все сверхъестественное, и те­атральный кружок, и Шекспир, и спорт. «Я эклек­тик», — сказала она как-то «Долби». По глазам бы­ло видно, что бедняжки представили череп с кос­тями и надпись «высокое напряжение».

И вот теперь в «кабинке признаний» она смот­рит на меня в упор.

― Зачем ты врала?

— Я не врала.

— Мы обсуждали Эда, и ты даже не заикнулась, что сломала ему нос. Это называется врать, так? — ищет она поддержки у Дэйзи.

— Я бы сказала «недоговаривать», — выносит свой вердикт Дэйзи.

— Хорошо. Почему ты недоговаривала?

— Ну, ты же ясновидящая, я думала, ты и так знаешь, — парирую я.

Джезз наставляет на меня палец, как пистолет.

— Не отшучивайся!

— Хорошо. Я чувствовала себя последней ду­рой. Как только мы к ним подошли, я догадалась, что ты поднимешь эту тему, но ведь стоило тебе узнать, что Эд мне когда-то нравился, ты бы при­цепилась, что он и сейчас мне нравится, а он мне не нравится.

— Но ведь он такой симпатяга, и они друзья с Лео. — Она понижает голос: — Люс, когда мы выходили, Лео случайно задел мою руку. Меня словно током ударило. Там.

Я давлюсь от смеха.

— Ну так и ступайте себе! Завтра мне все рас­скажешь.

— Лучше, если ты в этот момент будешь рядом.

— Лео это не понравится.

— Я хочу, чтоб тебя тоже ударило током.

— Потрусь ногами о ковер, обещаю. Вот толь­ко домой приду.

Дэйзи вдруг говорит:

— Я знаю про ток. У нас с Диланом так раньше бывало. А теперь он даже не поедет со мной на экскурсию в Квинсленд — отметить окончание школы. Он весь год работал, копил деньги, а по­том взял и потратил их на игровую приставку. — Дэйзи поворачивается ко мне и спрашивает: — А ты не хочешь, почувствовать, как бежит ток?

— Хочу, только не с ним, — киваю я в сторо­ну кафе. — Мне нужен кто-то типа Тени. — (Что я говорю, какое «типа»?!) — Вернее, сам Тень, — поправляюсь я.

— И надежда на встречу с этим «кто-то типа» близка к нулю, — добавляет Джезз.

— Дилан его знает, — спокойно говорит Дэй­зи. — И его, и Поэта.

Я ищу Тень уже несколько лет. Ребятня сочиня­ет о нем всевозможные небылицы: то он умер, то уехал за океан, то он студент факультета изобра­зительных искусств. Если я что-нибудь понимаю, все это чушь.

— Ты хочешь сказать, что Дилан знает кого-то, кто знает еще кого-то, кто, может быть, знает их?

— Нет. Он на самом деле их знает. Только и твердит: «Я ходил с ними туда, они ходили со мной сюда». Послушать его, так он чаще видится с ними, чем со мной. И ведет себя так, словно он от этого круче. — Дэйзи задумывается и добавля­ет: — Может, так он и вправду немного круче.

Внутри меня с бешеной частотой что-то тика­ет, и я с той же частотой трясу Джезз.

— Я останусь, если мы отправимся на их поис­ки. Дилан должен знать, где они бывают. Давай ту­да пойдем! Ты получишь приключение с Лео, а я — Тень и романтическую историю.

— Моя тетушка Гленда обожает такие книж­ки, — смеется Джезз.

— Ну давай, пожалуйста, прошу тебя!

— Я тоже не прочь познакомиться с Поэтом, — поддерживает меня Дэйзи. — Он делает классные подписи.

— Ну же, — настаиваю я.

Джезз хитро улыбается:

— О’кей. Поохотимся за Тенью. — С этими словами она хочет открыть дверь, но замок не под­дается. — Что за шутки.

— Может, это знамение? — говорит Дэйзи.

Джезз снимает сапог и орудует им как молот­ком.

— Ничего это не знамение. — Бах! — Все. — Бах! — Будет отлично. — Бах! — У меня предчув­ствие. — Бах! — Она надевает сапог и бодро го­ворит: — О’кей. Придется перелезать.

Она встает на сиденье и лезет через перегород­ку на другую сторону. Слышен грохот от падения. Дэйзи болезненно морщится.

— Ничего страшного, — кричит нам Джезз. — Верьте мне, я ясновидящая!

***

Первый, кого я вижу, выходя из туалета, — Эд. Что ж, шансы, конечно, были невелики, но в глу­бине души я надеялась, что он растаял в воздухе. Он поворачивается, и меня почему-то бросает в дрожь — наверное, потому, что приземление из кабинки прошло не гладко. И еще из-за мысли, что я встречу Тень.

Я сажусь рядом, не глядя в его сторону. Мне не нужен Эд. Мне нужен мой юный небритый ху­дожник.