Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

– Вполне вероятно. – Не знаю, о чем говорил сухой тон Хамида; то ли он размышлял о строгой экономии, с которой, очевидно, велось хозяйство во дворце, то ли вспомнил золотые часы на запястье Джона Летмана. – Не хочу строить никаких догадок, – добавил он, – просто уж очень скверный у меня характер.

– У меня тоже. А если он действительно курит марихуану… то есть гашиш… – Я вздохнула. – Ладно, решено. Что бы он ни сказал, я буду упрямиться. Ужасно неловко, что приходится вас здесь задерживать. Ваше терпение безгранично.

– Вы оплатили на целый день и мою машину, и мое время. Как я его провожу – не имеет значения, а сидеть на солнышке и курить не самая тяжелая работа. К тому же при этом экономится бензин.

Я рассмеялась:

– Во всем находите приятные стороны. Вы правы, мне необходимо увидеться с тетушкой Гарриет. Если понадобится, подниму скандал, но добьюсь своего.

– В этом нет нужды.

Я подскочила. Джон Летман подошел неслышно. Он быстро шел к нам вдоль затененной аркады, у него за спиной шагал Хассим. Похоже было, что наш новый приятель сильно спешит. А может быть, у него состоялся не очень приятный разговор. Во всяком случае, выглядел он на этот раз довольно бодро.

– Она меня примет?

– Да, леди Гарриет согласилась вас принять, но, боюсь, это произойдет только поздней ночью. – Летман развел руками. – Простите, я изо всех сил старался ее уговорить, но, как я уже сказал, сегодня она не в лучшем расположении духа, поэтому мне не хотелось на нее давить. Недавно у нее был приступ бронхиальной астмы… Нет-нет, не бойтесь, ничего серьезного, но иногда по ночам кашель мешает ей спать. Она и слышать не хочет о том, чтобы позвать врача, и, поскольку у нас сохранилось лекарство, назначенное прошлой осенью, когда у нее бывали такие же приступы, я не стал разубеждать старушку. В какой-то степени проблема заключается не столько в самой болезни, сколько в лекарстве. Она считает, что эти капли действуют угнетающе. Честно говоря, весть о вашем визите заметно ее приободрила.

– Вот и чудесно. Постараюсь не переутомить тетушку.

– Вы уже договорились с шофером? Пойдемте, я отведу вас в вашу комнату, а потом вернусь к леди Гарриет.

– Все улажено. Он вернется за мной завтра.

– Вот и отлично, – заявил Летман, словно в самом деле так считал. – Ну, пойдемте со мной, а Хассим покажет вашему шоферу дорогу обратно к воротам.

Прощаясь с Хамидом, я поймала на себе тоскливый взгляд Хассима. Похоже, ему не терпелось вышвырнуть за порог не только Хамида, но заодно и меня. Словно передумав, он побрел к одному из полутемных проходов и, шаркая ногами, исчез в тени. Хамид бодро помахал мне на прощание и пошел за привратником.

Мистер Летман повел меня в противоположную сторону, к дальним от входа строениям дворца.

– Значит, ее не пришлось долго уговаривать? – спросила я.

– Ни минуты, – признался Джон Летман. – Она согласилась, едва только поняла, кто вы такая. Честно говоря, она с трудом вас припомнила, но очень хотела увидеться.

– Я так и предполагала с самого начала. Старушка, наверное, сгорает от любопытства.

Летман удивленно обернулся:

– Ну… можно, пожалуй, сказать и так. Не возражаете?

– А с чего мне возражать? Если результат достигнут, мотивы не имеют значения. Она меня примет, верно? В конце концов, это будет только справедливо. Каковы, по-вашему, побуждения, приведшие меня в Дар-Ибрагим?

– Гм… да, разумеется.

В голосе Летмана звучало смущение.

– В чем дело? Скажите на милость, вас это шокировало?

– Ничуть. Но… вы девушка необычная, верно?

– Почему? Потому, что я привыкла настаивать на своем, или потому, что не считаю, будто родственники должны непременно восторгаться друг другом, независимо от того, нравится им это или нет? В таких взглядах нет ничего необычного, просто большинство людей боится это признать. – Я рассмеялась. – О да, я люблю поступать по-своему, но признаю, что другие тоже имеют право поступать, как хотят. Это, пожалуй, единственное, что можно сказать в мою честь.

– А что, если люди захотят поступить так, как вам не понравится?

– О, если я чего-нибудь очень сильно захочу, то на всех парах помчусь к цели и пущу в ход тяжелую артиллерию. Но я всегда прислушиваюсь к разумным доводам. Где вы собираетесь меня разместить?

– На женской половине, в серале.

– То есть поместить меня в надлежащее мне место? Под замок?

– Приблизительно. По крайней мере, на окнах засовы. – Летман улыбнулся мне, и улыбка вышла неожиданно обаятельной. – Уверяю вас, только потому, что это лучшие покои дворца. Нас нельзя назвать гостеприимными хозяевами, но, раз уж мы дали кому-то ночлег, все будет сделано на совесть. В компенсацию за недружелюбный прием – размещение по первому классу. Вам известно, что леди Эстер Стэнхоуп делила своих гостей на разряды соответственно положению в обществе? Третий класс, наверное, спал на голой соломе.

– Охотно верю. Очень любезно с вашей стороны отнести меня к высшему разряду после того, как я доставила вам столько хлопот.