Лунный гамбит (СИ)

После небольшой паузы геле продолжил. "Когда-то Азаис, отец Изиды, не захотел платить эту дань, и сразу на его месте оказалась Медея. Глупышка Изида до сих пор думает, что жива благодаря колдовству Морлоха и преданности телохранителей. Чушь! Уверен, что Медее просто запретили ее трогать Атланты. Зачем? Возможно, как живое предостережение, а возможно, в случае несговорчивости Великой, законная наследница будет к месту. Что касается тебя, Лексий, скорее нас. Не знаю, что и думать. Ни к Атлантам, ни к гиперборейцам, ни к людям. Не знаю".

"-- Как считаешь, "нам" лучше сбежать, пока все спят, или дождаться решения Изиды?"

"-- Думаю, принцесса своего шанса не упустит, Лексий, ты, что действительно хочешь посадить ее на трон?"

"-- А это возможно?"

"-- Атланты, скорее всего, не допустят. Если заметят, конечно. Они не особенно тщательно пасут стадо, так, когда надо задрать пару голов. Но если не станет "Великой", посадят "Светлейшую".

"-- Для нас имеет значение, кто на престоле?"

"-- Смотря зачем. Ведь я не знаю даже, каковы твои цели. Чего ты хочешь?"

И вновь, как Изиде, так теперь геле Изиру, я не знал, что ответить. Просто не знал...

"-- Я, Лексий, демон Апокалипсиса, -- ляпнул так, сдуру".

"-- Прям-таки Апокалипсиса! Ну-ну, давай, свершай. Только дураком считать меня не нужно..."

"-- Да не считаю я тебя дураком. Совсем наоборот. Скорее сам дурень, по ошибке влезший в чужие сани. Пока наша цель -- выжить. А там по ситуации видно будет".

"-- Тогда, думаю, нужно ждать до утра. Союзники, пусть даже временные "нам" не помешают".

На том и порешили. Незаметно я снова задремал.

***

Аромат спелых персиков настойчиво щекочет ноздри, наполняет рот слюной. Лежу, не открывая глаз, и представляю, какие они вкусные: круглые, желто-красные с бархатистой шкуркой, как прокусив ее, через небольшую дырочку понемногу высасываю сладкий сок и мякоть. Почти как сущность геле Изира или "братка". "Тьфу ты, черт! Надо же, самому все так опошлить!" Настроение мигом исчезло, а вместе с ним утреннее ощущение неги и комфорта.

"А может это мне всего лишь приснилось? Или, скажем, бред, болезнь, выход из комы. Сколько я слышал о таких случаях, да и телесюжеты не раз готовил".

С надеждой приоткрыл правый глаз. Блин! Бред продолжался. Лежу один одинешенек, совершенно нагой в "своей комнате" во дворце зеркальноглазой принцессы Гепериона.

Звучит как приговор поэту Бездомному: шизофрения!

Кареглазая утешительница Лия незаметно упорхнула, оставив после себя лишь легкий запах мускатного ореха.

Хорошо хоть персики не приснились. Вот они, красуются на серебряном блюде. Точно такие, какими я себе их и представлял: крупные краснобокие.

Сел на кровати, взял в руки "завтрак". Провел языком по бархатистой шкурке, прокусил ее. Брызнул сладкий душистый нектар. Наслаждаясь, стал высасывать сок.

Но тут на ум некстати пришла неприятная аналогия: Изир, "браток"... "Кстати, у него тоже должно быть имя. Как-то ведь мамка нарекла гада после рождения".

"Толян я, Толян, -- только не знал ни бати, ни мамки. Гнида, б... ть какая-то, бросила еще в роддоме. Из интерната прямиком на нары. В натуре прямая дорожка..."

Отодвинулась штора и в комнате словно "ясно солнышко" засияла Лия.

"Не х... тебе было вчера базарить с легашом. Глянь, какая телка! Сегодня может и не дать".

"Толян отчасти прав. Но лишь отчасти. Из вчерашней беседы с геле я много чего уяснил. Но Лия, действительно хороша".

"Не бузи, Толян, -- ответил в его манере, -- еще успеется! А теперь брысь!"

-- Лексий, тебя ожидает Светлейшая.

"Ничего, пусть немного подождет. Сейчас проверим кодировку девушки. Не успел ли над ней поработать Марлох? "Солнышко-то" ясное, да "тучки" в глазах. Прямо не смотрит. Может, стесняется случившегося ночью? Или просто побаивается".

Сегодня Лия в скромном сером сарафане, почти без украшений. Что твоя монашка.

-- Подойди ко мне, красавица, присядь рядышком.

-- Но, геле...

-- Подойди, говорю!

"Зря прячешь глаза. Не скроешь. Заглянул поглубже, к источнику".

-- Ты помнишь мой наказ?

-- Да, геле! Если будет угроза твоей жизни, сразу предупредить.

-- Хорошо! Умница. А теперь забудь все неприятное, что было ночью. Помни только хорошее.

Одевая тонкую льняную нижнюю рубаху, а затем плотную тогу, сандалии подумал: "Ну, до чего же неудобно и непривычно! Нужно что-то предпринять. Вальдарон же одет нормально. Почему я не могу?"

На дорожку взял с блюда "золотое" "бархатное" чудо селекции. Ступая за Лией, с удовольствием наслаждался персиком. За дверью стражи нет. Видимость свободы.

Мы спускались по мраморным ступеням вниз, вначале на первый этаж, потом, пройдя массивные бронзовые двери, у которых стояли два мускулистых стража с мечами наголо, оказались в подземелье.

Здесь мрамор уступил место серому грубо отесанному граниту, а чудо светильники коптящим факелом. Потянуло сыростью, холодом могильного склепа.