Лунный камень Сатапура

— Кому ведом долг, тому ведом и страх, — изрек мистер Басу, потирая подслеповатые глаза. — Уж кому знать, как не мне, учившему детей.

— Три поколения детей. Чего вы только не навидались, — произнесла Первин с сочувствием.

— Да.

— Я не спросила вас про одного человека, отсюда, из дворца, с которым у махараджи Махендры Рао были особо дружеские отношения.

— Про какого человека? — рассеянно переспросил наставник.

Первин напомнила себе, что нужно быть осмотрительной и ничем не выдать своих подозрений касательно того, что танцовщица еще жива.

— Про танцовщицу по имени Девани. Которую изгнали по требованию вдовствующей махарани.

Наставник выразительно воздел палец.

— Она уехала, а потом вернулась.

— Вы о чем? — озадаченно спросила Первин.

— Во времена правления махараджи Мохана Рао Девани уехала в родную деревню — ей полагался отпуск. Месяц прошел — она не вернулась. Мы все сочли, что она решила покинуть дворец. Была она совсем молодой, лет четырнадцати, и, безусловно, лучшей из всех танцовщиц. Махараджа Мохан Рао послал за ней вестника, ее уговорили вернуться.

Первин посмотрела на Свагату.

— Я чего-то не понимаю. Раджмата сказала, что ее отослали навсегда.

— Она некоторое время отсутствовала, но потом вернулась, как вот говорит Басу-сагиб, — вставила Свагата. — А потом, перед свадьбой махараджи Махендры Рао, уехала опять и больше не появлялась.

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Басу. — В 1905 году. Она могла помешать его помолвке.

Именно это Первин и слышала от Читры. Ей хотелось задать еще один вопрос, но тут появилась Падмабаи. За ней следовал Ганесан.

— Осторожно, близко не подходите! — крикнула Первин, испугавшись, что лошадь лягнет княжну.

— Так Рама-джи же смотрит за лошадями! — откликнулась Падмабаи. — Вот только их всего две. Которая моя?

Первин подошла ближе.

— Мы вместе поедем на маленькой, в яблоках. Зовут ее Рани.

— Ух ты! Так она королева?

— Для вас только все лучшее, раджкумари! — улыбнулась Первин.

— Мама хочет, чтобы я научилась ездить верхом, — сказала девочка и доверчиво взглянула на Первин. — А раджмата говорила, не надо. Потому что я могу упасть и переломать кости.

— Я посажу вас с собой рядом. И вы ни за что не упадете, — пообещала Первин, втайне надеясь, что так оно и будет.

Тут подбежала Читра, шлепая задниками сандалий по камням. Свагата раскрыла объятия. Туда девушка и устремилась.

То было счастливое воссоединение. Глядя на мать и дочь, Первин беззвучно молилась за то, чтобы и Падмабаи довелось испытать то же самое.

— Благодарю вас! — Читра оторвалась от матери и простерлась на земле перед Первин. — Князь и раджмата сказали, меня нужно заточить в тюрьму, потому что я враг Сатапура!

— Вы очень отважно себя вели, Читра. Встаньте, прошу вас! — Первин смущало, что с ней обращаются как с повелительницей.

Читра вскочила и тут же спросила:

— Правда, что раджмата скончалась?

— Да, на моих глазах. Похоже, речь идет о самоубийстве… а это грех, — угрюмо ответила Свагата.

Первин ждала, что Читра будет шокирована, но на лице ее показалась улыбка.

— Да что ж ты так! — укорила дочку Свагата. — Что, как ты думаешь, нас ждет, если не останется ни одной княгини и некому будет прислуживать? Нас отправят в поля, как крестьянок!

— А вот и нет. Потому что чоти-рани теперь станет раджматой! — Глаза Читры блеснули. — Она моя хозяйка, и я теперь буду старшей горничной!

— Не забывай, что я твоя мать! — нахмурилась Свагата.

— Сейчас не время ссориться. — Первин было совсем не по душе, что служанки борются за власть столь же непримиримо, как и правительницы. Она повернулась к дворцовому управляющему и сказала: — Басу-сагиб, попрошу вас организовать все необходимое для проведения погребальной церемонии.

— Что могу, предприму, но речь идет о государственном деле. И ничего не состоится до прибытия князя Сварупа. Обряд над матерью положено совершить сыну. — Мистер Басу говорил уверенно, как будто бы вновь оказался на знакомой территории.

Рама подвел Рани к мраморной глыбе — специальной подставке, чтобы садиться в седло, — и Первин поставила ногу в стремя. Читра подняла княжну и усадила на луку. Первин сняла кашемировую шаль и надежно привязала к себе девочку.

— Я знаю, что вам необходимо взять с собой Падмабаи, но Ганесана не отгонишь. Что делать? — Читра тревожно взглянула на Первин.

Пес кругами ходил вокруг лошади, смотрел вверх, на княжну, и лаял.

— Надеюсь, он не станет кусать лошадь за ноги! — высказала свою тревогу Первин.

— Лошадь он не тронет. Просто хочет вас сопровождать, — пояснила Свагата, опуская ладонь дочери на плечо — она явно простила той хвастливые слова, вырвавшиеся несколькими минутами раньше.

Первин знала, что вообще-то должна бы чувствовать облегчение. Путлабаи более не сможет отравлять жизнь своим родным. Ее сын Сваруп — человек неприятный, но ничто не говорит о том, что он мог похитить Дживу Рао. Пора бы отбросить мрачные мысли и сосредоточиться на другом — как лучше всего отыскать Дживу Рао. Первин взяла повод в руку и осведомилась у обитателей дворца:

— А Ганесану хватит сил бежать за нами много километров?