Лунный камень Сатапура

— Да он брамин и владеет аюрведой! Идем со мной, Свагата! — распорядилась Первин и вместе с горничной побежала вниз по крутой лестнице, едва не вывихнув лодыжку на повороте. Первин притормозила — еще не хватало покалечиться. Они миновали золотую дверь-джали, зашагали по бесконечным залам. Первин на ходу гадала, от чего ухудшилось состояние махарани: от естественных причин или от чего-то другого.

К воротам Первин добралась вспотевшая и запыхавшаяся. В первый момент она не увидела Раму. Потом подметила, что лошади помахивают хвостами: оказалось, он стоит между ними и гладит обеих.

— Рама, вы мне нужны! — позвала Первин.

Он с озадаченным видом шагнул ей навстречу.

— Вдовствующей махарани стало плохо. Вы должны ей помочь.

Лоб Рамы избороздили морщины.

— Как именно плохо? Возможно, у меня есть с собой какие-то травы — или можно что-то собрать.

— Я не знаю. Все произошло внезапно. Она отослала всех из комнаты, сказав, что устала. Потом ее вырвало, она побледнела. На голос и прикосновения не реагирует, пульс слабый. — Для наглядности Первин дотронулась до внутренней стороны собственного запястья, где стремительно пульсировала жилка.

Рама запустил руку в переметную сумку своей лошади, достал два пузырька и сказал:

— У меня есть мазь, с помощью которой можно вывести человека из забытья. Но кроме нее я в дорогу беру только снадобья от укусов змей, животных и насекомых.

Первин кивнула.

— Я все понимаю. Идемте скорее!

Рама покачал головой, глядя на запыленные сандалии.

— Как можно? Заходить в княжескую комнату в таком виде…

— За одежду и обувь не переживайте. Идемте, прошу вас! — От досады на глазах у Первин выступили слезы. Заставить Раму поступиться обычаем не получится — можно действовать лишь искренностью. — Вы спасли Колину жизнь. У вас дар от бога — и он явно хотел бы, чтобы вы ему послужили и спасли махарани!

Рама расстегнул несколько крючков на своей грубой холщовой рубахе — под ней обнаружилась священная нить, спускавшаяся от плеча к талии. Дворцовые слуги сразу поймут, что этот скромный на вид человек принадлежит к жреческой касте. Он заговорил — и в голосе звучали обычное спокойствие и сила:

— Первым делом я должен тщательно вымыться.

Горничные проводили его в ванную комнату в старом дворце, Первин же нетерпеливо дожидалась снаружи. Рама, явно смущенный такой роскошью, скрылся за дверью, изукрашенной узорами из золотых листьев. Первин поняла, что он никогда еще не бывал в настоящем дворце, и сама немало смутилась.

Наконец Рама вышел обратно: кожа влажная и отмытая до блеска. Он почистил одежду от пыли, смыл всю грязь с ног и шел босиком. Пока они торопливо шагали к комнате махарани, Первин вкратце пересказала, что с ней произошло.

— Надеюсь, я не расстроила ее своими словами. Но, помимо прочего, она при мне пила чай, а потом ее вырвало. Возможно, в чае было что-то…

— Я ее осмотрю, а потом снова поговорим.

Они вошли в коридор верхнего этажа зенаны, и тут Первин увидела, что княжна Падмабаи стоит — растерянно и совсем одна — у входа в бабушкину комнату. Заметив Первин, девочка бросилась ей навстречу.

— Что случилось? Раджмата заболела? Фрейлины меня внутрь не пускают!

— Мы пока не до конца поняли, что случилось. Раджкумари, я попрошу вас немного подождать, — стала уговаривать девочку Первин.

— Я княжна. Вы обязаны меня слушаться. Я хочу войти! — Она топнула ножкой, так же как топнул бы и ее брат.

Рама отвесил глубокий поклон и поднес ко лбу ладони с сомкнутыми пальцами. Произнес негромко:

— Поскольку вы — раджкумари, никто не сможет лучше вас помолиться за раджмату. Вы знаете, какое у нее любимое божество?

— Шива-разрушитель, — без запинки ответила Падмабаи. — И я знаю много молитв к Шиве-джи, меня раджмата научила. Она мне разрешала молиться и делать прасад в святилище у нее в гостиной.

Первин была очень признательна Раме за то, что он отвлек девочку.

— Тогда идите, пожалуйста, и помолитесь в святилище. Мы скоро к вам присоединимся.

Когда девочка ушла в гостиную, Первин поспешила в спальню, где лежала махарани, окруженная своими фрейлинами; они тихонько бормотали.

— Она не дышит! — завидев Первин и Раму, простонала Арчена.

— Подпустите его, — распорядилась Первин, вводя Раму в комнату прежде, чем ему успеют отказать.

Рама склонил голову, сложил ладони в намасте и, ступая по полу влажными ступнями, приблизился к ложу. Там он прежде всего простерся на полу, дотронулся до ног княгини. Все эти формальности казались в такой момент неуместными, однако Первин поняла, что на фрейлин и служанок они произведут должное впечатление.

Из спальни она выбежала минут двадцать назад, и если вид княгини и изменился, то только к худшему. Широкая грудь раньше стремительно вздымалась и опадала, теперь нет. Первин смотрела, как Рама взял княгиню за запястье, нащупывая пульс. На его изборожденном морщинами лице ничего не отразилось, и он не стал отвечать на вопросы по поводу самочувствия махарани, которые выкрикивали женщины.