Лунный камень Сатапура

— Может, он от них спрятался, или успел добраться до охотничьего домика, или кто-то помог ему попасть во дворец вашего сына. Не исключено, что князь Сваруп сам причастен к его исчезновению. — Первин помолчала, давая княгине возможность осмыслить ее слова. — Как он был причастен и к исчезновению князя Пратапа Рао.

— Мой сын тогда был ни в чем не повинен, не повинен и сейчас. Он никогда бы не разрешил махарадже отправиться в такой путь пешком. — Раджмата пошевелилась под одеялом, и Первин обратила внимание, что, хотя на той шелковая ночная сорочка, между ключиц все еще сверкает кулон с лунным камнем.

Первин решила, что нужно как минимум задать еще несколько вопросов. Незаметно открыв свой блокнот, она начала записывать:

— Когда в точности князь Сваруп покинул дворец?

Княгиня покосилась на блокнот.

— Да, записывайте все мои слова, потому что они чистая правда. Вскоре после полудня. Когда прочитали письмо.

— Письмо? — повторила, не понимая, Первин.

— Сын принес мне ужасное письмо, которое Читра пыталась отправить из дворца. В нем англичанам сообщали, что дворцом управляют преступники.

Первин почувствовала, как краснеет от стыда.

— Письмо написала я, и ничего подобного в нем не говорилось. Там лишь содержались соображения, которые я вам высказала ранее, касательно будущего махараджи. Кроме того, я упомянула о возможности отравления — об этом мы с вами говорили — и о других тревогах, которыми со мной поделилась махарани Мирабаи. Жестоко было сажать Читру в тюрьму за то, что она согласилась отправить это письмо.

Пока Первин говорила, Свагата приблизилась и простерлась перед ложем княгини на полу. Не поднимая головы, тихо произнесла:

— Раджмата, я умоляю вас, проявите милосердие, позвольте моей ни в чем не повинной дочери вернуться к работе.

— Не смей мне указывать! — рявкнула на нее вдовствующая княгиня.

Первин, расстроенная такой реакцией, отвернулась и посмотрела на группу фрейлин и горничных. Все горничные стояли потупившись, будто бы разделяя горе Свагаты, а вот парочка фрейлин прикрывали рот рукой, будто стараясь не хихикать. Стараясь сохранять нейтральный тон, Первин обратилась к благородным дамам:

— Хочу задать вам вопрос. Кто приехал сюда на машине вместе с князем Сварупом?

— Мы не покидаем зенану. Откуда нам знать? — ответила Арчена, передернув узкими плечами.

Первин указала на окна-джали.

— Умные женщины умеют пользоваться джали, чтобы видеть и слышать всех посетителей.

Тут круглощекая горничная, тихо просияв, сказала:

— У меня хорошие глаза и уши! Адитья сказал, что с ним приехали трое охранников.

— А потом уехали на машине?

— Да, обратно к нему во дворец, по хорошей дороге. Он велел им привезти оттуда оружие и лошадей, чтобы прочесывать лес.

Поиски начались бы немедленно, если бы мужчины воспользовались лошадями и оружием из этого дворца. Почему князь Сваруп настаивал на том, чтобы сперва доехать до своей резиденции?

Возможно, по пути он отыскал махараджу и отправил в надежное место — а может, и убил. Первин обдумала эту мысль, но потом отвергла. Слишком рискованно было бы князю совершать такое злодейство при трех свидетелях.

При этом Родерик Эймс последние два дня находился где-то в лесу, поэтому тоже попадал под подозрение.

— Слышали ли вы про инженера-электрика по имени Родерик Эймс?

Молодая горничная качнула головой.

— Нет. Он англичанин?

— На самом деле англо-индиец. Он участвовал в охоте, на которой погиб последний махараджа. — Первин посмотрела на фрейлин. — Возможно, кто-то из вас видел его сквозь джали.

— Я слышала это имя. Именно он ездил за врачом после охоты, — вставила Арчена. — Помните, раджмата?

— За врачом, который ничего не смог сделать. — Княгиня закашлялась, сухо, хрипло. Первин обратила внимание, что лицо ее, обычно бледное, густо покраснело.

— То, видимо, был очень тяжелый день. — Первин вспомнила, что Мирабаи не позволили омыть тело князя, а вот махарани Путлабаи в этом участвовала. — По дороге в гостевой дом я останавливалась в охотничьем домике. Слуги сохранили одежду покойного махараджи, но кафтана там нет. Вы видели этот кафтан, когда махараджу принесли сюда для омовения?

Махарани Путлабаи долго не сводила с Первин взгляда.

— Нет, кафтана не было. Махараджу принес князь Сваруп, уже обернутого в шелковую простыню. После омовения мы надели на него новый костюм, который я собиралась ему подарить на следующий дивали. С рубинами на воротнике. Камни были взяты из моего личного собрания — чтобы потом, надевая этот костюм, он всегда вспоминал обо мне.

Первин не ждала от княгини такой откровенности. Она промолчала, княгиня же продолжила, и голос ее все креп:

— Новый костюм оказался ему еще великоват, но времени его перешивать не осталось. Нужно было отправлять обряды. — Княгиня прижала лунный камень к груди, будто ища в нем утешения. — В тот же вечер мы отправились во дворцовый храм — все, кроме Мирабаи, она была слишком слаба. Я велела Дживе Рао поджечь погребальный костер, он стал кричать, что не будет.

— Почему? — тихо спросила Первин.

Махарани смотрела мимо нее, будто вновь вглядываясь в ту трагическую сцену.