Лунный копр

— Да, — сказала я, зло глядя на него. — А если проспоришь ты?

— Во-первых, это исключается, во-вторых, для тебя слишком слабое наказание. Я спорю только из-за того, чтобы вы не кудахтали.

— Во-вторых, — сказала я, — ты выйдешь из класса, а потом зайдешь и попросишь извинения у Анатолия Васильевича. Идет?

Владик покраснел.

— Заметано! — сказал он. — Все слышали?

И ребята зашумели — не то осуждая его, не то поддерживая меня.

На следующий день он принес две синие коробочки со стеклом, в которых были жуки.

В первой уже известный плавунец и дровосек, которого Анфиса Павловна назвала «стригуном», во второй коробке находился один крупный жук совсем странного, непохожего на жуков вида. Он был черноватый, блестящий, с рогом на голове и панцирем, который заканчивался двумя острыми шипами. Лапы у жука зубчатые, сильные, и с виду он немного напоминал навозника.

Столпившимся у парты ребятам Владик сказал:

— Вы, конечно, помните этих жуков? Анфиса определила их: навозник и стригун. На самом же деле это плавунец окаймленный и серый сосновый дровосек. Не думаю, чтобы ваш знаменитый биолог, который знает все на свете: и ордена, и марки, и птиц, сумел бы правильно определить хотя бы этих жуков. Ну, пусть даже определит. Допускаю. Зато вот этого он не назовет никогда. Гарантия стопроцентная. Для этого надо быть слишком хорошим биологом и знать энтомологию не хуже меня.

И он улыбнулся своей спокойной надменной улыбкой.

— Как называется жук? — спросила я.

— Зачем это тебе?

— А вдруг ты соврешь и скажешь, что биолог ошибся?

— Что-о? — сказал Алик. — Повтори, повтори…

— Нечего повторять — все ясно. Скажи название жука.

— Чтобы ты шепнула своему биологу?

— Никакой он не мой… А ты и рад со своими жуками. Подумаешь, если он и не знает — нельзя знать все… Ты тоже всего не знаешь.

— Может быть, ты уже сдаешься? Ребята, она уже не хочет спорить.

— Нет, хочу, буду, — сказала я со злостью. Я в самом деле рассердилась на Владика и боялась за Анатолия Васильевича. Конечно, этого жука ему не определить.

— Ну что ж, прогуляешься к доске, а жук называется… Нет. Ребята, название этого жука связано с луной. Все слышали? Запомните — с  л у н о й…

Он убрал коробки в парту.

На следующем уроке, едва Анатолий Васильевич зашел в класс, Владик поднял руку.

Анатолий Васильевич не заметил руки, проверяя по списку весь класс, и только когда дошел до фамилии Владика, вдруг спросил:

— Почему ты не был на экскурсии?

Владик поднялся с ленцой, постоял, как бы обдумывая ответ, потом сказал:

— У меня нет резиновых сапог и, кроме того, ужасно болела голова.

— Мигрень? — осведомился учитель.

— Возможно, — еще изысканнее ответил Владик.

— Ну что ж, садитесь, раз мигрень, — сказал Анатолий Васильевич. — А вообще-то мигрень болезнь дамская.

— Простите, — сказал Владик, не садясь. — Я вот тут принес жуков… Не могли бы вы их определить? Я собираю жуков, а названия не знаю…

— Где они? Неси сюда, — сказал учитель.

Мы замерли. Установилась такая тишина, будто Владик нес к столу бомбу и все ждали взрыва.

Анатолий Васильевич взял первую коробку и, едва взглянув, сказал:

— Это довольно обычные жуки — плавунец окаймленный и серый сосновый дровосек.

— Ха! — вскрикнул кто-то, может быть Чубик.

Анатолий Васильевич непонимающе взглянул. «Что такое?» — было в его глазах. Но мы молчали, и, кажется, он понял, особенно когда посмотрел в мою сторону. Наверное, мои глаза говорили больше, чем нужно. Я действительно «дрожала»: переживала, болела, и вовсе не за себя — за него, за учителя…

Он пожал плечами и взял другую коробку. Взгляд его стал внимательным и сосредоточенным. Медленно повернув коробку с жуком так и сяк, он спросил у спокойно стоящего Владика:

— Где же ты его взял?

— Поймал летом.

— Здесь?

Владик кивнул.

— Значит, здесь?

— Да, — слегка розовея, подтвердил Владик.

Учитель еще раз взглянул в коробочку, потом подал ее Владику и сказал:

— На, возьми и никогда больше меня не обманывай… Жук этот — лунный копр. Встречается на юге, в степи. Таких жуков известно два вида: коприс лунарис — вот этот — и коприс испанус — копр испанский. Они…

Он не закончил, потому что класс взорвался аплодисментами и криками. А Владик медленно пошел к выходу.

— Вернись, — сказал Анатолий Васильевич. — Я не знал, что ты так любишь биологию…

ЮНОНА

Олег попал под машину. Он и сейчас не знает, как это получилось. Переходил улицу, загляделся, даже вроде бы видел этот мчащийся грузовик, видел и думал: «Он едет по другой стороне, меня не заденет…» А может быть, это теперь так кажется. А потом была ужасная внезапность падения, визг тормозов, его сопротивление, которым он пытался одолеть нечто накрывшее его, вырваться из-под мнущего тяжелого железа, и была толпа, обступившая его.

Всплеск боли ударил, точно черная волна.

Очнулся на твердом столе, под невыносимым светом ламп и помнил: что-то говорил врачам, громко и убедительно — может быть, просил, или извинялся, или добивался ответа.