Лунный Отряд

Обвел взглядом толпу и не увидел ни единой дружеской морды.

Именно сейчас ему срочно требовался друг, но он был совершенно один.

Почему он не дал Эйни пойти с ним? Почему настоял на том, чтобы быть одиноким героем? Он говорил ей, что это ради ее безопасности, но она никогда к безопасности не стремилась. Она хотела уважения. Она хотела, чтобы с ней обращались как с другом. Она хотела помочь.

Так вот что означало «Все одной лапы». Эйни была не совсем права, когда говорила про каждое существо как наилучшую версию самого себя. Это справедливо только отчасти. «Все одной лапы» на самом деле означало, что всякая тварь сильнее вместе с другими, нежели сама по себе. Маленькая лапка в одиночку может не много, но сотня лап вместе, все разных форм и размеров… они могут все, что угодно. Лунный Отряд состоял не просто из героев-одиночек. Это было сообщество, все разных видов, но вместе.

Кита подтащило уже так близко к луже, что ее испарения жгли ему ноздри.

Проскользнул еще на шаг. Он уже видел свое отражение в подернутой рябью поверхности мерзостной слизи. Еще два рывка со стороны Титуса, и Кит в нее нырнет. Собственная физиономия уставилась на него оттуда, по щекам текли слезы. А за спиной у него высоко-высоко мерцала луна. Его луна. Енотья луна.

Это Песий Поединок, но енотья ночь. Одолеть пса силой он не мог – только енотьими мозгами.

И он понял, что делать.

У него появился новый план.

– Сейчас упадешь, – проворчал Титус сквозь зажатую в зубах веревку и уперся лапами для нового рывка.

Кит склонил голову набок и едва заметно, но залихватски подмигнул Титусу.

Подмигивая, он одновременно расслабился, позволив потянуть себя вперед. Внезапно провисшая веревка заставила Титуса опрокинуться в рывке назад. Падая, он отпустил веревку.

– Техническое поражение! – выкрикнул Мистер Пиблз. – Титус отпустил веревку!

Кит выдохнул с облегчением, зависнув над самой лужей, не выпуская веревку из ободранных и саднящих лап.

– Нет! – завопил Титус. – Я… я не… он… он сжульничал! – Песик повернулся мордой к зрителям. – Он перестал тянуть.

– В правилах не сказано, что он должен тянуть, – объяснил Мистер Пиблз. – Только что он должен держать веревку… и он, как видишь, ее все еще держит.

Титус задрожал. Затряслось все его тельце. Остальные Безблохие сомкнулись вокруг него. Попугай Байрон схватил песика за ошейник. Сиамцы зажали его с боков. Другие собаки ощерились на бывшего друга.

– Так у нас заведено, – сказал Мистер Пиблз. – Ты принял вызов и проиграл. По команде Кита ты отправишься в лужу. Он победитель.

При этом объявлении последняя из остроухих сов улетела отнести Койоту добрые вести. Кит выиграл всю еду Безблохих, сколько сможет унести.

Кит отошел от отвратительной лужи. Французская бульдожка с поклоном положила к ногам енота острый осколок стекла.

– Для бритья, – пояснила она. – Если ты решишь его отпустить.

Кит бросил веревку и подобрал сияющий осколок, достаточно острый, чтобы рассечь горностаевый ус вдоль.

– Нет! – скулил Титус. – Нет! Нет! Нет! Вы не можете так со мной поступить! Вы не можете меня туда бросить! Я же Титус! Я ваш вождь! А он вшивый бродяга из проулка! Нет!

Лапы его оторвались от земли – остальные питомцы потащили его к краю лужи. Хвост его спрятался меж задних лап, серая мордочка вертелась туда-сюда, глазки обшаривали толпу в поисках дружеского лица – в точности как Кит несколько секунд назад.

Он скулил.

Кит бросил осколок и, вскинув ладонь, остановил Безблохих, не дав им бросить Титуса в лужу.

– Друг в беде любому он, – сказал он перепуганному песику. – Как победитель в этом поединке, я даю Титусу шанс избежать наказания!

Толпа ахнула.

– Но это против правил Песьего Поединка! – напомнила французская бульдожка.

– Но я-то не пес, – возразил ей Кит. – А по закону Азбана, Первого Енота, я друг всем, кто в том нуждается. – Он смерил Титуса взглядом. – Даже если они этого не заслуживают.

– Юный Кит, – зашептал ему на ухо Мистер Пиблз, приподнявшийся для этого на цыпочки, – он бы никогда не сделал для тебя то же самое.

– Милосердие – это дар, который я могу дать, – сказал Кит. – Вот я его и даю.

Питомцы отпустили Титуса, и тот плюхнулся на землю. Глаза у него были грустные.

– Ты победил меня, – произнес он. – Забирай свою призовую еду и уходи. Пожалуйста, оставь меня наедине с моим позором.

– Позор можешь оставить себе, – ответил Кит. – Но еду я у тебя забирать не намерен.

– Что?

– Ты должен ее взять! – возмутился Мистер Пиблз. – Если ты вообще не примешь никакого выигрыша после поединка, тогда нам придется бросить его в лужу самим, просто для того, чтобы соблюсти правила. Эти правила служили нам с тех времен, когда всеми Безблохими правил Князь Псов. Мы не можем позволить чужаку глумиться над нашими традициями! Тем более Дикому!

– Да заберу я приз, – успокоил столпившихся питомцев Кит. – Просто мне не унести столько полных банок с едой самому, по крайней мере столько, сколько мне нужно.

– Так чего же ты хочешь? – взмолился Титус. Взгляд его снова метнулся к луже.