Лунный Отряд

– Эйни не будет единственной героической крысой сегодня, – заявила третья сестричка и шагнула вперед, чтобы присоединиться к ним. – Мы с вами!

– Мы? – удивились остальные две.

– Мы, – подтвердила первая.

Очень скоро весь класс стоял рядом с Китом.

Когда налетели нетопыри, мистер Тиминсон с гордостью посмотрел на учеников.

– Похоже, вы завели себе собственный отряд, – сказал он им с широкой улыбкой. – И смотрите, – указал он вверх, – луна еще высоко. Полагаю, это делает вас всех новым Лунным Отрядом.

– Ага, – улыбнулся Кит.

Это ему понравилось. Новый Лунный Отряд. Затем прищурился на снижавшихся нетопырей.

– Однако нам понадобятся воздушные силы.

* * *

Кит растолковал свой план, и весь класс улетел домой с нетопырями. Мистер Тиминсон смотрел, как они растворяются в ночном небе, и глаза у него лучились от счастья, но меж бровей залегла тревожная морщинка. Ночную тишину нарушило громкое жевание.

– Вышло так, как мы и надеялись, – сказал Крысиный Король.

– Он таки сообразил, – согласился мистер Тиминсон. – Просьба о помощи требует больше всего храбрости.

– Они все храбрые, – сказал Крысиный Король, вздымаясь у лиса за спиной.

– Надеюсь, у них хватит ума, чтобы уравновесить эту храбрость.

– Храбрость и мозги трудно удерживать в равновесии, – заметил Крысиный Король. – История усыпана костями тех, у кого было слишком много одного, но недостаточно другого. Но мы верим, что они справятся.

Затем раздался одинокий голос. Это был не голос вечного Крысиного Короля, но голос одинокой крысы, нежный и печальный.

– В конце концов, с ним наша дочь. А она никогда не подводит друзей.

– Так вы все-таки помните, что она ваша дочь? – отозвался лис.

Крысиный Король снова ответил сотней голосов:

– Мы помним все. Это наше благословение и наше проклятие.

Лис смотрел, как клубится в темном небе облако нетопырей на пути к Вывихнутому переулку. Первый румянец зари уже разливался по дальнему горизонту. Лис знал, что Койот и Громилы с Гром-реки не заставят себя ждать.

– Что ж, – вздохнул он, – у меня такое чувство, что сегодняшнюю ночь никто из нас не забудет.

Глава двадцать третья Вору вор не товарищ

Кит стоял один посреди вымершего Вывихнутого переулка и ждал. Солнце уже вот-вот должно было взойти. Он тер глаза и даже выдернул один ус, чтобы подстегнуть сонные мозги. Короткая вспышка боли послужила отличным будильником. Пускай он устал, но для грядущих испытаний мозг должен быть остер, как когти. А лучше – еще острее.

Все прочие обитатели переулка попрятались за дверями и зарылись поглубже в норы. Ему показалось, будто он видел чей-то глаз в щелке между ставнями там, нервный палец, приподымающий перевернутую коробку, тут, но и только.

Потрепанная афиша «Швырк-ревю» все еще висела на стене возле цирюльни Энрике Галло. Обрывки рекламы крэнстоновского крема для когтей усыпали землю, а сцена, возведенная для Праздника Первой Пороши, лишилась одной из опор и покосилась. Она провисла как раз перед заколоченным входом под гигантский камень Рептильего трастового банка.

Кит вразвалочку подошел к сцене и взобрался на нее. Белкам уже не размахивать молотом Великого Медведя в саге о Рататёск, фазанам-канатоходцам не развлекать божьих коровок своими семенящими танцами. Никому больше не освистывать Деклана. Сцена разрушена, как и Праздник Первой Пороши.

Но не все потеряно.

Кит беспокоился за дядю, томившегося в плену у Громил с Гром-реки, волновался за Старого Босса Черепаху – пусть тот и жестокий бандит, но все равно не заслужил, чтоб его избивали и похищали. Пока переулок ему за это платил, Старый Босс защищал его как умел. Иначе они все давно пали бы жертвами любого мимохожего хищника, начиная от койотов с выдрами и кончая ястребами и домашними питомцами.

«Может, самому этим заняться? – подумал Кит. – Нет, – поправился он, – нам. Всем нам. Вместе. Возможно, мы сумеем защитить друг друга, я и мои друзья. Мы же Лунный Отряд».

Внезапно шерсть у него на загривке шевельнулась. Ухо дернулось. Он принюхался и уловил запах перьев и крови – совиный запах, – а затем влажный запах банды выдр, заглушающий все запах соленой воды и рыбьих потрохов.

Едва запахи ударили ему в нос, в переулок хлынула река вздыбленного меха – Громилы с Гром-реки. Первые отблески зари сверкали на стеклах их очков.

У самого большого, Сета Свистуна, по всей морде и на лапах красовались воспаленные красные волдыри.

Осиные укусы.

Он злобно уставился на Кита, глаза его пылали. Видать, открыл-таки хвать-сюрпризы. Он клацнул на Кита зубами, со стороны выдры жест одновременно грубый и угрожающий. От щелчка его клыков Кит вздрогнул и отступил вглубь сцены – в передней части собрались выдры.

За спиной у него спикировали вниз сестры-совы, вертя головами в поисках признаков опасности. Теперь Кита окружили со всех сторон – спереди выдры, сзади совы.

Совы вскрикнули так резко, что у Кита едва глаза не выпрыгнули, но по их сигналу вперед выступил Койот; за ним братья Чернохвосты что было сил толкали перед собой тачку, нагруженную всем богатством Вывихнутого переулка.