Лунный шторм

Люди часто говорят «как бы тяжело не было – улыбайся». Я с этими словами не согласна, больше того, я эти слова не воспринимаю всерьёз. Можно ли улыбаться окружающим в момент душевной боли, когда кажется, словно мир засосала чёрная дыра, кишащая тварями под названием «страхи»? Объясните мне, пожалуйста, как можно оставаться в здравом уме, болтать со всеми, веселиться, если ты, к примеру, сильно поругался с родными людьми? Если провалил экзамены? Если упустил возможность исполнить мечту всей жизни? Нет. Нельзя, это выше моих сил. Слабость ли это – демонстрировать внутренних демонов или что, тем не менее, мне трудно сдерживать свои подлинные эмоции.

Людям свойственно меняться. Обстоятельства требуют того, но, к сожалению, чаще всего люди становятся худшей версией себя. Какая теперь я – решать вам, однако осмелюсь высказаться, что обновлённая Рэйчел мне нравится больше, потому что отныне я использую мозг, а не сердце. И два моих полушария деспотично велят быстро закутаться в тёплое одеяло.

Ночь перед Рождеством прошла скорее как ночь перед Хэллоуином. После, выражусь так, «извержения», я облегчено выдохнула и выпила приготовленную Айзеком шипучку от тошноты. Мне было безумно неловко перед ним и отвратительно некомфортно перед хозяином дома, чертовым Никсоном, однако поделать я с собой уже ничего не могла. Даже если бы наступил конец света, я бы не двинулась с места, наоборот, обрадовалась бы, что мой личный кошмар наконец-то закончится.

Роуз, плохо соображающая, сидела со мной в свободной комнате и ласково гладила руку, виновато кусая нижнюю губу. Она не поднимала взгляда, ибо знала, что своим я её сожру, потому просто помалкивала, понурив голову, будто побитый щенок.

Спальня, в которой меня уложили буквально на десять минут, показалась мне забавной, и я подумала, что здесь спит Айзек. Острота моего зрения и наблюдательность позволили заметить на полках разные учебники, которые выдаются в моем колледже, на столике с ноутбуком лежали различные масла и какая-то побрякушка из ракушки. Стул, стоящий прямо в тютелька в тютельку в специально выделенное для него отверстие стола, вещи на комоде, сложенные в ровный прямоугольник, даже домашние тапочки, лежащие впритык друг к другу, подсказали мне неоднозначную черту характера студента – он перфекционист. Помню, подумала в тот момент, что это сложно. Любой непорядок выводит из себя. Интересно, а хаос внутри самого себя перфекционисты способны пережить или они каждый день страдают из-за этого?

В конечном итоге, разогнав всех гостей, абсолютно трезвый Никсон, окинув меня раздражённым и высокомерным взглядом, объявил, что отвезёт нас «с моей шумной подружкой» домой. Конечно я возмутилась. Кто угодно, да хоть Фредди Крюгер, но только не этот самодовольный болван, однако, мне пришлось уступить, поскольку Никсон оставался единственным трезвым и не страдающим отравлением человеком в округе. Поэтому мы спустились к моей колымаге, которую я отныне буду ласково называть Бетти, и сели в не очень удобный салон. Благо шатен хотя бы не отшутился по поводу внешнего вида Бетти, а то я ему точно прописала бы парочку ударов в нос.

В двадцать минут четвёртого утра мы приехали к дому семьи Фишер.

Я вспоминаю эту поездочку с кислым лицом, но сейчас лучше перестать это делать.

Интенсивно вытирая полотенцем мокрые волосы, выхожу из душа, кончиком носа услышав прекрасный, сводящий с ума желудок, аромат жаренной индейки. Через мгновение мой живот жалобно заурчал. Несчастный… Да уж, кто-то будет сегодня набивать брюхо всякими вкусностями, а кто-то, не будем показывать пальцем, станет давиться пресной кашей. Отравление в праздники – настоящая катастрофа для любителей поесть.

– С Рождеством и доброго утра! – энергично встречает меня, лежащая на кровати, Роуз.

Она, одетая в розовый тёплый халат, под которым пряталась белоснежная пижама, смотрит ожидающе на меня и неловко улыбается.

Я недовольно буркнула, повесив полотенце на спинку стула. Её комната с последнего моего визита изменилась только тем, что постельное белье теперь вишнёвого оттенка, а туалетный столик не забит всякими тюбиками, косметичкой и браслетами. Все чисто и аккуратно. Наверное, Реджина постаралась.

– Скорее адского утра, – сев на край кровати, отвечаю я, всем своим видом показывая, что до сих пор злюсь.

Достаю руками до коробки с феном, быстро и ловко подключив его к розетке.

– Как себя чувствуешь? Цвет лица стал лучше, – прищурившись, продолжает блондинка.

Она лениво переворачивается на живот и, работая локтями, ползёт ко мне, свесив кисти на пол. Я стараюсь держать планку и выглядеть максимально твёрдо. Пусть знает и видит, что вчерашний её побег заставил меня страдать. А что? Она заслужила.

– Я выпила таблетку. Мне уже лучше, – говорю кратко и тут же включаю фен, тем самым перебив реплику подруги.

Та шикнула и скрестила ноги в воздухе. Потребовалось три минуты, чтобы высушить голову и ещё одна, дабы нанести на лицо крем для сухой кожи.