Лунный странник

– Знаешь, как я радовалась, когда ты начал экспериментировать со Снежком?

– Что? – растерялся Финн. – Почему?

– Потому что впервые с тех пор, как я тебя знаю, ты полностью полагался на себя, – сказала она. – Ты доверял своим собственным ощущениям и инстинктам. И знаешь, что? Ты при этом выглядел таким счастливым!

Финн уставился на неё, лишившись дара речи. Выглядел счастливым? Он вспомнил, как вынес Снежка из лаборатории Клика. Это правда: то, что он сделал, то, как он это сделал, – представлялось ему правильным. А потом у Элли, на крыше домика на дереве, когда он услышал гудение Снежка, и вскоре после этого между деревьями показалась тропа звёздного света… Да, это сделало его счастливым.

Но не было ли всё это простым совпадением?

– Ты так долго закрывался от мира, – продолжила Самира. – Особенно от звуков. У тебя всегда была с собой музыка. Я понимаю почему. Другие слишком долго заставляли тебя чувствовать, что с тобой что-то не так. И в какой-то момент ты сам поверил, что это правда. Но я всегда надеялась, что однажды ты поймешь: быть другим – это не так уж и плохо. Напротив. Это крайне увлекательно!

Она откинулась назад, сжав пальцами лямки своего комбинезона.

– В любом случае, я перестала беспокоиться о том, считают ли меня слишком дерзкой, или слишком умной, или слишком любопытной, или какой-нибудь ещё, – заявила она, не глядя на него. – Тебе ведь тоже всё это во мне никогда не мешало, правда?

– Конечно нет, – тут же сказал Финн.

Самира кивнула, как будто он при этом подтвердил и всё остальное, о чём она говорила.

Она прислонилась к его плечу.

– Тебе было шесть, когда пропала Ханна, – продолжила она. – Дети любопытны, это не преступление. Не твоя вина, что ты живешь в лесу, где рыщет чудовище. – Она фыркнула. – Ой, извините – робот-волк, посланный компьютером-тираном собирать людей, словно они грибы какие-то.

Услышав такое безумное сравнение, Финн прыснул от смеха.

– Грибы?

– Хорошие, крупные шампиньоны, – подтвердила Самира. – Или поганки, если речь о Коре.

Финн снова прыснул, а потом глубоко вздохнул. Казалось, что узел в его груди наконец-то развязался.

– Я так рад, что ты рядом, ты ведь это знаешь? – спросил он. – Неважно, есть у тебя ответы или нет.

– Аналогично, – сказала она. – И что теперь? Мы всё ещё застряли в тупике.

– Ага.

Проведя рукой по волосам, Финн опустил её на мох. Его взгляд скользнул по стеклянной стене башни, и ему захотелось увидеть хотя бы небо. Наверное, за куполом уже рассвет. Он водил пальцами по мху, когда вдруг в голову пришёл вопрос. Почему город не пострадал от леса? За пределами купола он разрушил почти всё, что построили люди. Дома, улицы, железнодорожные пути – не важно, что это было. Но каким-то образом жителям этого города удалось построить барьер, сдерживающий природу.

«Жителям, – задумался Финн, – или Эй-Ай?»

Этот вопрос породил целую серию размышлений. Почему Эй-Ай оградила этот город от природы? Потому что хотела защитить живших в нём людей? Или себя?

У Финна в голове мелькнула мысль, и он еле сдержался, чтобы не вскочить. Есть ещё одна история, слышанная им в детстве! Он вспомнил, как отец рассказывал её, когда вёл Финна, Самиру и ещё нескольких детей в очень конкретное место в лесу. Что, если…

– Всё довольно погано, – наконец сказал он, стараясь говорить как можно небрежнее, – но, по крайней мере, мы не устроили такого хаоса, как старый Роланд. Вот он действительно легенда.

Самира в замешательстве взглянула на него, подняв бровь.

– Точно, – медленно произнесла она. – Он остаётся непобеждённым.

Она выжидающе смотрела на Финна, но он пока продолжал всё обдумывать. Каждый ребёнок в их общине знал, кто такой старый Роланд. Всякий раз, когда детям исполнялось десять лет, один или двое взрослых приводили их в его дом… или, вернее, в то, что от него осталось. А история выглядела так. Старый Роланд был строптивцем, сварливым чудаком, не желавшим соблюдать правила общины. Он считал, что может прожить свою жизнь, как ему вздумается, любыми средствами оттесняя природу и господствуя над ней. Он покинул общину, но его дом – место его своенравного бунта – остался. Когда Финн и Самира впервые увидели этот дом, от него остались только внешние стены. Крышу разрушила липа, разбитые окна заросли плющом, а по дверным косякам ползали ящерицы. Природа захватила бастион Роланда.

Финн вспомнил экскурсию по разрушенному первому этажу дома. Торчавшие из-под линолеума корни. Поросшие мхом шкафы. Усики плюща, пролезшие сквозь розетки и обвившие компьютер Роланда. Особенно воспоминание о чёрном дисплее крутилось сейчас в голове Финна.

Закрыв глаза, он вонзил пальцы в мох и ощутил под ним влажную землю. Что произошло бы, если бы природа проникла под купол? Не эта – приручённая, огороженная и благоустроенная, а дикие, буйно разрастающиеся заросли? Мысленным взором он увидел плющ, вьющийся вокруг перил моста, папоротники, разрывающие бетон улиц, деревья, пробивающие своими кронами крыши домов.