Лунный свет

Предпочесть уголь краскам — блестящая идея. Было что-то более интимное в эскизе углем, может быть потому, что его пальцы находились ближе к бумаге, и он использовал их для растушевки мельчайших деталей. Это было романтичное искусство. Люциан всегда так считал, более теплое и порочное, чем масло и кисть.

Взгляд Люциана блуждал по холсту.

Он начал набросок сразу же, как вернулся в комнату. Не спал. Ничего не пил и не ел. Прошли часы, и хотя в комнате не было окон, он знал, что солнце недавно перевалило зенит.

В ответ на него смотрела Джулия: изящная линия подбородка и пышные обводы губ были отображены в темно-серых пятнах и штрихах. Он запечатлел ее лицо за секунду до того, как она поняла, что сотворила с ним.

Брови ее были расслаблены, глаза смотрели исподлобья. Ресницы казались далекими от совершенства, но легкий изгиб губ, который занял у него более часа, был совершенно точен. Это была небрежная улыбка, расслабленная и довольная. Это была самая красивая улыбка, какую он когда-либо видел.

Остальное в ее образе он заимствовал из памяти и воображения.

Люциан изобразил ее полулежа на боку, с маленьким кулачком под головой. Простыня закрывала ее бедра, падая набок, обнажая одну икру. Ее живот и грудь были обнажены, мягкие волны были намечены и затенены углем. Она была Венерой, его личной, персональной Венерой.

Мисс Хьюз наверняка стукнула бы его, если бы увидела это.

Он ухмыльнулся.

Оно бы того стоило.

Бросив уголь в стоящий рядом лоток, он встал и поднял руки, растягивая напряженные мышцы. Затем вышел из комнаты, чувствуя себя в миллион раз яснее, чем когда входил в нее. Целая вечность прошла с тех пор, как он проводил в своей мастерской ночи напролет.

И это было похоже на пробуждение.

Мэдди и он получили свой талант от матери. Она была художницей, способной вдохнуть жизнь в любой рисунок, был ли он сделан простой ручкой или самой дорогой кистью для масла.

Но было еще кое-что, отличавшее его и сестру от братьев.

Быстро приняв душ и переодевшись, он пошел наверх. Нечто невероятное происходило с ним, когда он бежал по ступенькам. Странная смесь нервозности и предвкушения овладела им. Его шаги замедлились, уголки губ опустились.

Он действительно нервничал перед встречей с Джулией?

Потерев ладонью грудь, он направился по коридору.

Когда в последний раз он нервничал перед встречей с женщиной? Он не мог вспомнить.

Проклятье.

Неуверенный, что думать об этом, он завернул за угол и увидел: дверь в комнату сестры открыта.

Мэдди сидела за мольбертом. Боже. Он все еще не мог поверить, что его сестра сидит и рисует. Все благодаря идее Джулии. Это означало, что, возможно, она была права и насчет Дэниела. Как бы он ни хотел, чтобы тот держался подальше, если это поможет его сестре, он убедит братьев разрешить ему визиты.

Его взгляд метнулся туда, где в соседнем кресле сидела Джулия. Она наблюдала за его сестрой, покусывая нижнюю губу. Выглядела она измученной и как будто потерянной в собственных мыслях.

Люциан невольно задался вопросом, не переживает ли она из-за прошлой ночи.

Было самоуверенно считать, что в ее жизни больше ничего не происходит, но он мог бы поспорить, что именно об этом она и думала. Возможно, составляла список причин, по которым это не должно было произойти.

Опершись о косяк, он прокашлялся. Джулия подпрыгнула, резко повернувшись в его сторону. Розовый румянец разлился по щекам, и его сердце заколотилось в ту секунду, как она посмотрела на него.

Никто из них долго не говорил ни слова. Люциан понял вдруг, что он странно молчалив.

Ткшину нарушила Джулия.

Сложив руки, она подалась вперед.

— Доброе утро.

Он вскинул бровь.

— Такая чопорная и правильная мисс Хьюз.

Румянец стал сильнее, губы поджались.

— Что я могу для вас сделать, Люциан?

Звук его имени, слетающий с ее губ, породил в нем волну желания. Если бы его сестра не была в комнате, он сделал бы так, чтобы воплотить картину, которую воображение рисовало ему.

— Пока ничего. — Оттолкнувшись от двери, он прошел через комнату, полностью осознавая, что она недоверчиво наблюдает за ним. Дойдя до сестры, он опустился на колени.

— Доброе утро, Мэдди.

Сестра не ответила, продолжая водить кистью по холсту. Он нахмурился, рассматривая рисунок. Сквозь бледную краску ему чудилось, что он различает чьи-то черты. Он посмотрел на Джулию.

— Сколько листов она уже изрисовала?

— Три. Это четвертый, — ответила та. — Я храню их в шкафу, чтобы не мешали.

Он кивнул, потом снова посмотрел на Мэдди.

— Я тут думал, — сказал он, пока его сестра набирала еще краски на кисть, — как насчет того, чтобы пригласить Дэниела на эти выходные?

Рука Мэдди замерла.

Он задержал дыхание, пока его сестра сидела неподвижно. Был ли это хороший знак? Или плохой?

— Может быть, на воскресный обед. Тебе бы это понравилось?

Ее взгляд опустился. Минута прошла, и она снова начала рисовать.

Люциан еще несколько секунд стоял на коленях в молчании.

— Она отреагировала. — Он посмотрел на Джулию. — Вы это видели, так ведь?

Удивление переполняло ее взгляд, когда она кивнула.

— Определенно что-то было.

Он резко выдохнул, встав.