Лунный свет

— Вы все еще общаетесь? — Он прорабатывал пальцами ее шею.

— Нет. — Она сделала глоток, и он почувствовал, что мускулы на ее шее напряглись. — Он звонит мне время от времени, но я не говорю с ним. Ну, это не совсем правда. Он позвонил мне сегодня, но я думаю… я думаю, это последний раз, когда я его слышала.

Его внимание обострилось, когда он вспомнил тот телефонный звонок, на который она не отвечала и после которого вела себя очень странно.

— Так значит, это было несчастливое расставание?

— Нет, — она слабо улыбнулась, посмотрев на него, — он был моим первым настоящим бойфрендом. Мы вместе учились в колледже, и женитьба представлялась логичным шагом. — Она рассмеялась. — Правда. Я любила его. Действительно любила.

— Тогда что случилось?

Кажется, она раздумывала, как ей ответить.

— Любви было не достаточно, чтобы сделать его… сделать его счастливым.

Его пальцы замерли. Все в нем замерло.

— Что ты хочешь сказать, Джулия?

— В итоге он оказался не самым приятным парнем. — Она склонилась вперед так, чтобы он больше не прикасался к ней. — Боже, поверить не могу, что говорю об этом.

— Прошу, не останавливайся, — сказал он, одновременно почти желая, чтобы она замолчала, потому что не уверен был, что сделает, если узнает, что ее бывший плохо обращался с ней.

Поставив бокал на кофейный столик, она закуталась в свитер.

— Он был таким не всегда. Просто… он был сложный. В какой-то момент нашего замужества его все перестало радовать. Он постоянно все критиковал… Сколько часов я работаю, как выглядит дом, когда он возвращается с работы, как приготовлен ужин, как я выгляжу. И я не могла ничего сделать, понимаете? Потому что я старалась, я правда старалась.

Джулия вновь рассмеялась, на этот раз звук не был таким судорожным.

— Никто не мог бы обвинить меня в том, что я не старалась. Просто ничего не помогало. Все разговоры оборачивались спором. Все комплименты стали ехидными.

Люциан заставлял себя промолчать.

— Я винила его работу. Она была напряженной. Он — офицер полиции, — сказала она, и ему очень не понравилось, к чему это все ведет. — Так что его работа могла быть тяжелой, но спустя некоторое время я просто не могла уже больше справляться с этим. Мы с трудом спали в одной постели, и я чувствовала так, словно…

— Всегда ходишь по яичной скорлупе, — сказал он, вспоминая, как она уже говорила это.

Джулия кивнула.

— Оставить его было страшно, потому что он был всем, что я знала, и я всегда медлила, боялась. Не то чтобы я не поступаю, как лучше для себя… Просто решение отнимает много усилий и нервов. Я склонна постоянно рефлексировать.

— Никогда бы не подумал, — поддразнил он.

Она снова слабо улыбнулась.

— Как бы там ни было, я ушла от него года три назад. Я оставалась с ним, потому что была слабой, потому что думала, будто любви будет достаточно.

— Я не думаю, что ты слабая.

Мелькнула еще одна быстрая улыбка.

— Иногда любить кого-то недостаточно. Я не хочу, чтобы мои слова звучали жалко, но любовь не может исправить все в человеке. В конце концов ее может не хватить. Особенно, когда чувствуешь, что человек уже не идет с тобой по одной дороге.

Люциан был согласен, хотя пребывал в уверенности, что никогда не любил никого вне своей семьи.

— И он до сих пор звонит тебе?

— Надеюсь, больше не будет. — Она потянулась за бокалом и сделала добрый глоток. — Он любит контролировать. Я ненавижу это, так что игнорировала его, сменила телефон, но он как-то разузнал мой новый номер.

Люциану не понравилось, как это звучит.

— Суть в том, что он не хочет моего возвращения. — Она снова опустила бокал и в первый раз посмотрела на него. — Ему не нравится мысль, что я двигаюсь дальше, даже несмотря на то что сам он сделал это. И снова женился.

— Звучит так, будто он засранец.

— Да, — согласилась она.

Люциан не был уверен, стоит ли ему задавать следующий вопрос.

— Он причинял тебе боль?

Она вскинула брови.

— Физически? Нет. Он никогда не делал этого. Он специализировался на том, что выносил мне мозг и ранил душу. Занимался тем, что не оставляет следов.

— Не оставляет ли? — тихо спросил он. — Это отражается в том, как некоторые ведут себя. Это въедается в их лица и взгляды. Такие вещи все же оставляют следы.

Ее грудь тяжело вздымалась.

— Ваш… ваш отец… он?

— Бил нас? Время от времени он занимался рукоприкладством. Это прекратилось, когда я стал старше или мои братья могли заступиться за меня.

Джулия помрачнела.

— Ужасно слышать. Вам не нужно было проходить через подобное.

— Как и тебе.

— Вы правы. — Покусывая губу, она подтянула одну ногу на диван. — Он бил Мадлен?

— Я бы убил его, если бы он сделал это.

Она долго смотрела на него, а потом побледнела.

— Вы не шутите.

— Нет, — он встретил ее широко распахнутый взгляд, — не шучу. Она моя сестра.

Джулия отпустила края своего свитера.

— А вы…

— Что? — Когда она не ответила, он склонился вперед, положив руку ей на колено. — Я делал некоторые вещи.

Она резко вздохнула.

— Какие вещи. Люциан?

— Вещи, которые я сделаю с твоим бывшим мужем, если буду иметь удовольствие встретить его.

— Вы не серьезно. Вы не…