Лунный свет

Скажу только одно – когда два человека живут на разных берегах огромного залива, работают вместе и при этом сохраняют в тайне свои романтические отношения, это просто жесть. Особенно когда ты проводишь ночь в эротических упражнениях, когда во всем мире остаются только ты, он и больше ни единой живой души, а потом наступает несправедливое осознание того, что заниматься такими вещами постоянно не получится. В отчаянии и решения приходят отчаянные, поэтому я, не без некоторого стыда, могу сказать, что после набега на дом Дарке мы во время перерыва злоупотребили служебным положением и воспользовались свободным гостиничным номером.

А в прошлую смену еще раз.

Я ни о чем не сожалела. Просто ловила пьянящий кайф, от которого человеку все становится по плечу.

– Когда вам обоим будет по шестьдесят и вы поцелуетесь на крылечке своего дома, не забудьте, что на этот истинный союз вас благословил не кто-то, а я.

– Эй, тормози, давай не будем забегать вперед.

– Ты уже призналась в нежных чувствах к нему?

Блин. Зря я поведала ей о великом признании Дэниэла в любви ко мне.

– НЕ ТВОЕ ДЕЛО.

От самой мысли о том, чтобы это сказать, испуганный кролик, поселившийся в моей груди вместо сердца, пришел в ужас.

Все, кого я любила, умирали. Или как минимум половина. Вероятность поистине кошмарная. Разве я в действительности желала наслать на Дэниэла такое проклятие? Рациональная часть моего естества понимала, что это смешно, но какое-то дикое начало, прячущееся в глубинах подсознания, похвастаться подобной уверенностью не могло…

Тетя Мона искоса глянула на меня:

– Вы же, ребята, предохраняетесь, правда? Каждый раз?

– Каждый раз.

– Одна-единственная оплошность может изменить всю твою жизнь.

– Мм… Уж кому-кому, а мне это хорошо известно. Все мое существование и представляет собой результат такой оплошности, – сказала я и с трагическим видом ткнула в себя пальцем. – Поэтому повторять этот цикл у меня нет ни малейшего желания. Клянусь, положа руку на эту книгу на журнальном столике… на книгу о… О зависимости от мужчин?

Тетя Мона глупо улыбнулась:

– Я просто увидела ее в продаже. Но ты только посмотри! Решение купить ее пришло неожиданно. Одно мимолетное мгновение, и все деньги, которые ты отложила на оплату электричества, тратятся на какой-то идиотизм.

– Ого, понятно, блин. Счета за электричество оплачиваю не я, поэтому в этом плане у меня пока все в порядке.

– Боже праведный, я ничего бы не пожалела, чтобы опять стать восемнадцатилетней, – сказала тетя Мона, откинулась на спинку дивана и закутала халатом ноги. – На все ровным счетом наплевать и впереди целое будущее.

– Тебе же всего тридцать шесть.

– Это, Берди, называется древняя развалина. Я слишком стара. И слишком напугана.

Я присела рядом с ней, стараясь не уколоть ноги о бесчисленное количество булавок, опоясывавших подол моего платья.

– Нет, серьезно, что у тебя случилось? В последние несколько недель ты от меня что-то скрываешь, и это точно не Леон, потому как о нем я уже знаю.

– Я не хочу тебе рассказывать.

– У тебя проблемы из-за «Юного Наполеона Бонапарта»? Ты поэтому на той неделе встречалась с адвокатом?

– Если бы. Шарковски прислал мне целый миллион сообщений, но я его попросту игнорирую. Моими стараниями о том, как он со мной поступил, теперь трубят все местные арт-блогеры. Будем надеяться, что свою галерею на Паяниа-Сквер он потеряет.

– Ну и ладно. Так почему ты все-таки встречалась с адвокатом?

Мона плотнее закуталась в халат и обхватила коленки:

– Да были причины…

– Какие именно?

Она метнула на меня взгляд и ответила:

– Я беременна.

Я фыркнула. Бред какой-то.

Но она не шутила. По сути, ее лицо сохраняло очень даже серьезное выражение.

Мысли в моей голове сталкивались, как предметы одежды в сушилке.

– Но… как?

– Я так думаю, Берди, мы обе с тобой знаем как.

– Послушай, у тебя же совсем недавно были месячные – в тот день, когда я принесла шоколадные круассаны…

Мона скрипнула зубами:

– Нет, ты сама это предположила, а я не стала тебя разубеждать. С моей стороны это было гнусно, и я очень об этом сожалею. Но в свою защиту могу сказать, что меня тогда все утро тошнило. У меня просто не осталось сил. В тот момент я была не в состоянии соображать.

– Постой. Но кто тогда отец будущего ребенка?

– А ты не догадываешься? – спросила она, судя по всему немного смущаясь оттого, что до меня так медленно доходит.

– Леон Снодграсс? Он же вернулся в город всего пару недель назад! – возразила я. – Ты сама мне об этом говорила. А еще утверждала, что вы даже не целовались.

– Это правда. По крайней мере, после его возвращения сюда, – ответила она и вяло махнула рукой на свой живот. – Это случилось три месяца назад.

Мой мозг вышел на следующий круг.

– Когда ты ездила на арт-фестиваль в Аризону?

– Да, он, типа, меня там встретил.

– И ты от него забеременела?

Она поднесла к глазу большой и указательный пальцы, сложила их в кольцо и посмотрела в него на меня:

– Самую малость.

– Ничего не понимаю.