Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

– Ты всегда мечтал об этом, – выплёвывает обвинения она. – Ты всегда считал его слишком мягким. – Отвращение заставляет ее мерять шагами песок. – Как ты мог?!

– ЭЛИЗА! – Он вскакивает на ноги. Его голос превращается в рёв. – Все не так. Я обыскал каждый из этих островов. Дальше идти было небезопасно и не имело смысла. Их больше нет. Я бы хотел ошибаться, но сейчас мы ничего не можем с этим поделать.

– Значит, я сама найду его, – твёрдо заявляет она.

– Элиза.

– Если у тебя не хватает мужества, чтобы пойти и найти собственного отца, который все сделал, чтобы спасти тебя…

– Спасти семейный бизнес.

– Из-за безрассудной ошибки, которую ты допустил. – В голове у неё полный хаос. Она пытается привести в порядок мысли, найти выход. – Другого выбора у меня нет, я должна это сделать.

– Я с тобой, – вздыхает он.

– Нет, я не хочу брать тебя с собой. Я не могу тебе доверять.

– Элиза, это же просто нелепо. Ты не сможешь выйти в море. Ты потерпишь крушение. И ради чего? Просто чтобы… отыскать труп.

– Он. Не. Мёртв.

Томас молча смотрит на неё, как будто она помешалась.

– Кое-кто в Баннине, кто может видеть такое, сказал мне. Он не умер.

– И кто тебе такое сказал?

– Одна знакомая Мин, но это не имеет значения.

– Не та ли шлюха-медиум? – На его лице написано отвращение. – Что за абсурд, Элиза.

– Она сказала, что он жив и что вокруг него птицы. Она повсюду видела птиц. – Ей уже все равно, даже если ее слова звучат нелепо.

– Боже правый! – выплёвывает Томас. – Ты заблуждаешься даже больше, чем я думал. Элиза, оглянись вокруг! – кричит он и широко раскидывает руки. – Здесь повсюду чертовы птицы. Любая истасканная старая шлюха что угодно скажет за деньги.

– Все было не так.

– Если пойдёшь, ты рискуешь своей жизнью и подвергаешь нас риску разорения и потери активов.

Она останавливается и складывает руки на груди.

– Знаешь, в этом и проблема, – сквозь зубы цедит она. – Ты рассматриваешь жизнь только с точки зрения активов. Окружающие для тебя – пешки: ты использовал привязанность Уинтерса, чтобы поставить его в опасное положение, и теперь он тоже пропал. – Она поворачивается и шагает обратно в сторону городских зданий.

На затенённых верандах горят спиртовые лампы, а из игорных домов раздаются мужские голоса.

– Я пойду туда! – кричит она ему. – И я его найду!

Глава 30

Лиши мангровое дерево воды, и в нем все равно будет теплиться жизнь. Когда наступает отлив, утаскивая за собой раковины, камни и крабов, обнажая переплетенные корни, скользкие и блестящие, как органы, во влажной жаре его брюха продолжается жизнь. Потрогай плоть мангрового дерева, возьми в руки большие комья земли, и ты увидишь, что в конце концов она выплеснет все свои секреты.

* * *

Когда они вернулись в Баннин – промучив лошадей два дня и ночь, казалось, что весь город задрал головы вверх. Наверняка вот-вот пойдёт дождь, но пока он ждёт в нависших яростных тучах.

Томас провожал их, наблюдая с пристани, как они отправились в путь с первыми лучами солнца. Элиза оглянулась назад и подумала, что может больше никогда не увидеть брата, если после поисков отца она не вернётся или Томас опять упадёт на дно бутылки.

Первым делом она отправилась в тюрьму, примчавшись в облаке пыли и пота. Слышно ли что-то о Баларри? Может, она найдёт его в одной из камер? Однако когда приехала, там никого не было. Она спросила у помощника о новостях, о местонахождении Паркера. Он посмотрел на неё выцветшими серыми глазами и махнул вдаль, в сторону леса:

– Там. До сих пор гоняется.

Ссутулившийся коттедж Мин стоит на своих пеньках, наглухо закрытые ставни как зашитые веки. Вокруг обломки домов, до которых никому нет дела после того, как последний норд-вест сравнял их с землей. Деревья поглаживают кончиками листьев старую крышу, а какаду гала, кроваво-красные от валяния в пиндане в поисках насекомых перескакивают на железо. Несмотря на зловещую тишину, царящую вокруг, Элиза с нетерпением стучит в дверь. Ответа нет. Она пробует снова. На крыше началась потасовка, слетевшиеся птицы устроили гвалт, громко хлопая крыльями. В коттедже раздаются медленное шарканье и протяжный металлический скрежет. Элиза отступает, когда Мин – с всклокоченными волосами и опухшими спросонья глазами – открывает одну из ставень.

– Брайтвелл, что ты тут делаешь? Зачем будить меня в такой час? – Мин убирает волосы с лица, щурясь от яркого полуденного солнца.

Элиза жестом подзывает ее, и Мин, опять скрывшись в доме, наконец выходит и закрывает дверь за собой. Кожа у неё стала бледнее, чем была, и, несмотря на жару, она туже запахивает шаль на плечах. Элизе бросается в глаза мерцание золотой нити. Они присаживаются на дырявые плетёные шезлонги.

– Я тебя искала, – говорит Мин. – Несколько часов проторчала у бунгало, в конце концов плюнула. – Она прикрывает глаза ладонью. – Ты где пропадала? – В ее тоне сквозит раздражение.

– Пришлось срочно уехать. Прости.