Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

– Нужно выкачать воду из его груди! – раздается крик Квилла. Элиза не может опять потерпеть неудачу. Она складывает вместе ладони – точно так же, как когда-то видела у Блайта, спасавшего утонувших водолазов, и крепко прижимает к груди Акселя. По пальцам стекает вода. Элиза наваливается всем своим весом, качаясь вверх-вниз. Быстро. Быстро. Быстро. Никакой реакции. Она прижимается ртом к его губам, не обращая внимания на их обжигающий холод. Затем зажимает ему нос и вдувает воздух в его легкие. Элиза умоляет его очнуться, снова и снова нажимая ему на грудь. Корабль кренится, наклоняя горизонт вверх, и они начинают скользить вниз по палубе до тех пор, пока люггер внезапно не выравнивается. Элиза обнимает Акселя за плечи, прижимая к доскам палубы. А когда это конце концов случается, оно подобно солнцу. Закашлявшись, Аксель поворачивает голову, и из его горла хлещет вода. Согнувшись пополам, так что локти прижимаются к коленям, он сотрясается в спазмах. Его дыхание прерывистое, глаза расширяются в поисках чего-нибудь, за что можно зацепиться. Элиза склоняется над ним, тянется к его руке и переплетает свои пальцы с его. Квилл в изнеможении откидывается на спину. Элиза чувствует на щеках кисловатый привкус. Она отворачивается, откидывает со лба мокрые волосы, и ее рвёт на палубу.

Глава 35

Как и все бури, эта буря тоже стихает, и они втроём устраняют ее последствия. Еле волоча ноги по палубе, вычерпывают воду и чинят паруса. Усталыми пальцами старательно вяжут узлы на канатах и убирают щепки. Распухший глаз Квилла из чёрного стал зелёным, он будет слезиться до тех пор, пока кожа не затвердеет, а склера не станет похожа на старого подгнившего моллюска. Аксель ещё слаб. На лбу и теле у него проступили синяки, но он старается помогать с ремонтом по мере сил.

Ещё пару дней они остаются в море, пытаясь вернуть люггер на верный курс после того, как настолько сильно от него отклонились. Они спят и едят в туманном штиле, умываясь морской водой, следуя успокаивающему ритму собственных тел. Вскоре они доберутся до Розелл, где передохнут и закончат ремонт люггера. Рисковать им нельзя, если попадут в ещё один шторм.

Буря лишила море цвета, из бирюзового сделав оловянным, усеяв всю поверхность полудохлой рыбой. Однажды утром Квилл вылавливает огромную рыбу-парусник и вытаскивает ее на палубу. Умирая, рыба поблёскивает и танцует, а они жадно смотрят на ее уродливое трепыхающееся тело. Они пируют в тишине, как люди после битвы, капли жира медленно стекают с подбородка на ключицы, пока солнечные лучи вычерчивают рисунки на волнах. Ночью они все вместе спят на палубе, их лица зацеловывает ясный белый лик луны. Наступившее последнее утро их возрождает, поникшие головы поднимаются навстречу рассвету.

Когда рано утром появляются Розеллы, они кажутся не более чем пятнышком на горизонте. Поначалу им трудно поверить своим глазам, ведь в течение нескольких дней компанию им составляли только птицы и летучие рыбы. Но Аксель сверяется с компасом и расстилает карту на выгоревшей на солнце палубе. Пальцем он очерчивает скопление фигур.

– Это точно они, видите характерную форму подковы? – На карте нарисован один большой остров в окружении нескольких маленьких осколков, расходящихся вверх.

Они прошли сквозь цепочку островов и бросили якорь с подветренной стороны самого большого из них. Здесь люггер должен быть защищён от ветра, а воды достаточно тихие, чтобы можно было провести осмотр корпуса.

До берега рукой подать, но все равно спускают на воду шлюпку.

Пока они приближаются, Элиза рассматривает остров. Для неё стало неожиданностью, что он такой маленький, не больше пары сотен ярдов в длину. Весь покрытый зеленью густых тропических зарослей, обрамлённый тонкой полоской песчаного берега. Ослепительно белый кварцевый песок и вода цвета сине-зелёного бутылочного стеклышка, поднесённого к свету.

Она заглядывает вниз, где на мелководье шныряют вокруг шлюпки маленькие рыбешки. От их наглости ее оторопь берет, а потом она наклоняется, чтобы попытаться идентифицировать их. Ярким сине-желтым облаком проплывают рыбы-хирурги, несколько рыб-попугаев лениво плывут по течению. За ними неуклюже гребёт медлительный неповоротливый дюгонь. Элиза испуганно отшатывается. На фоне ярких водорослей его шкура свинцово-серая вся в складках.

– Похож на морскую свинью, а на вкус как свинина. – Элиза поднимает голову на голос Квилла, который тоже смотрит в воду. – По крайней мере, так мне говорили.

Отец нашёл бы это занятным. Она снова опускается к воде, гадая, найдут ли они какие-то следы пребывания Томаса на берегу. Он клялся, что был здесь, обшарил все Розеллы в поисках отца. Можно ли ему доверять? Если он сказал правду, возможно, что оставил после себя какое-то убежище, которым они могут сегодня ночью воспользоваться.

Они вытаскивают шлюпку на берег. Элиза, нахмурившись, смотрит себе под ноги. На песке странные узоры – широкие линии, покрывающие берег, как будто на здесь вытащили несколько сотен узлов веревки.

– Что вы об этом думаете? – спрашивает Аксель.