Лунный Ветер

Перелет оказался не очень долгим, и, когда мы приземлились, нас забрали две огромные женщины. Они затолкали нас с Энни в другую карету, напряжённую уже лошадьми.

Женщины заговорили друг с другом. У одной был сильный европейский акцент, а у другой — лёгкий шотландский. С ней я бы справилась, а вот с той с европейским акцентом… Она напомнила мне женщину-борца.

Она держала дощечку с зажимом и говорила о том, куда нас нужно поместить, словно мы были частью интерьера, который нужно выбросить.

— Без нее никуда не пойду, — сказала я европейке, указывая на Энни.

— Дорогуша, мне плевать, чего ты хочешь. Пойдешь туда, куда скажу я.

— Нет, если умру.

Она уставилась на меня.

— Даю слово, если вы нас разделите, я покончу с собой.

— Ты блефуешь.

Я ухмыльнулась.

— Причин жить у меня не осталось, так что можешь считать это блефом, мне все равно.

— Элль, тише, — толкнула меня локтем Энни.

Я не стала обращать внимание.

— Думаю, если умру, то последствия будут страшнее для тебя, так что выбор за тобой.

— Кто ты такая и откуда узнала о наших порядках?

Я и не знала, но совершенно ясно, что что-то в моих словах заставило ее переживать, что я знаю, как устроена их организация.

— Я та, кому следовало убить ублюдка, когда представился шанс.

Я сказала это с максимально ядовитой интонацией, и европейка чуть подскочила, вспомнив что-то или кого-то, кого я ей напомнила. Возможно, мою мать, но опять же, я больше походила на отца.

Она оправилась и соскребла имя Энни с одной таблички и добавила его в ту, где было мое.

Энни снова уставилась на меня.

Сердце рухнуло в пятки. Кто бы мог подумать, что в серьезной опасности я могу превратиться в сияющую звезду.

Когда карета остановилась, мы оказались в некоем подобии города. Это был кошмар, нас вытолкали и подняли на лестницу, ведущую в огромное здание.

Двери открылись, и мы увидели лестничный пролет, покрытый красной ковровой дорожкой; пахло ужасно, и Энни скривилась.

— Это один из борделей в Эйкенбороу. Не могу поверить, что снова оказалась здесь.

— Эйкенбороу, это то место, куда нас привезли?

Она кивнула.

— Парень, который отпустил Дейзи, он сын правителя Эйкенбороу.

Я его помнила. К счастью для меня, он оказался не тем, о ком я подумала.

— Отведи их в ванную. Они обе отправятся к лорду Крептону.

— О нет, — прошептала Энни.

Вести не из приятных.

— Обеих? — спросила молодая женщина.

— Не задавай глупых вопросов. Тебе платят за минет, а не за собственное мнение.

Девушка закатила глаза.

— Пойдёмте, — сказала она, и мы обе пошли за ней.

Она пахла сладко до тошноты, но, по крайней мере, была чистой. Женщину-европейку я возненавидела, она была такой гадкой и вульгарной, что напомнила мне слова, которые Блейк нашептывал Табите.

Мне стало не по себе, стоило ее имени всплыть в памяти. Я убила ее парня, а он изменял ей, как иронично, ведь он так часто изменял ей с Арианной.

Но он все равно не заслужил смерти.

Нас отвели в другую комнату. Здесь стояли две огромные ванны, а у стены расположились диваны. Напротив была даже сцена. Что за хрень тут творится?

Девушка распорядилась, чтобы ванну наполнили.

— Тебя нужно одеть в подходящее платье для лорда, — она повернулась к Энни, — а с тобой надо подумать, что делать. Ты для него вряд ли подходящий материальчик.

Она удалилась, а вода в ванну продолжала прибывать, мы с Энни остались одни.

— Все будет хорошо.

— Как ты смогла их уберечь? — спросила Энни.

— Не важно, главное — они в порядке.

Она уставилась на меня, а потом обняла. Объятья всегда приятны.

— Тебя я тоже спасу. Что бы ни случилось.

Она отстранилась.

— Я и сама могу постоять за себя, Элль. Я родилась здесь, здесь же чуть не погибла. Но все равно спасибо.

А вот это мне не понравилось. Словно она привыкла ко всему этому. Никто не должен привыкать к такому.

Дверь открылась, и та же женщина появилась с самым прекрасным на свете платьем принцессы. Я немного нахмурилась.

Что бы она ни планировала с нами делать, платье принцессы вряд ли могло подойти для этого.

Появилась группа девушек, и они стали снимать с меня одежду. Я оттолкнула их.

— Мне не нужна помощь, чтобы избавиться от одежды, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— А она дерзкая, да?

— А-ха. Кем бы ни была, она даже мадам Мезоузу заставила попрыгать, словно мешок с Мексиканскими бобами², — сказала та, что привела нас сюда.

— Ты вообще кто? — спросила одна из девушек.

— Никто, а сейчас можно нам ненадолго уединиться?

— Никому тут не позволено уединяться, принцесса.

От такого обращения я сглотнула.

— Здесь все не так, как на севере. Так что, если бы я была тобой уже начала бы бояться.

— Габс, хватит, она не уступит. Насколько известно, под одеждой, от которой несет за версту, она скрывает метку.

— Есть метка или нет, ее заставят уступить по-плохому.

Девушки засмеялись и ушли. Осталась лишь та, что привела нас.

— Спасибо, — сказала я, и она слегка вздрогнула. Это показалось странным, словно раньше она не слышала благодарности.

— Ну… Пожалуйста.

Она подошла к кушетке и присела, когда мы с Энни пошли к ваннам. Я разделась и легла в воду. От нее исходил сладкий аромат.