Лунный Ветер

Женщина развернулась и исчезла.

— А теперь пошли ко мне в комнату посмотрим, за что я заплатил.

Сердце грохотало, когда я обнаженная стояла в комнате лорда Крептона. Я изо всех сил старалась не проронить ни слезинки, но не знала, сумею ли. Он уставился на мою метку, расположенную на внутренней поверхности бедра чуть выше колена.

Он нахмурился.

— Хотел сказать, что у тебя, моя дорогая, боевой дух, — он улыбнулся.

Он взялся за свои штаны, и сердце едва не выскочило из груди. Но он остановился.

— Расслабься, — сказал он и приспустил только часть штанины, чтобы показать свою метку.

Теперь нахмурилась уже я.

— Я тоже был одним из драконианцев, очень, очень давно, — он натянул штаны, развернулся и подошёл к бару на колесах. — Как тебя зовут?

— Элль, — на этот раз имя далось легче.

— Элль? — спросил он, и я кивнула. — Дай угадаю, ты с севера?

Я снова кивнула.

— Да.

Я помнила из дневника матери, что всегда нужно отвечать, когда говоришь с мужчиной или женщиной выше тебя по положению. Хотя он не был выше меня.

— Тебе налить чего-нибудь?

— Да, это очень мило с вашей стороны.

Если я напьюсь, тогда, возможно, я не вспомню всего этого ужаса.

Он ухмыльнулся.

— Вид и манеры у тебя безупречные. Я не солгал, когда сказал мадам Мезоузе, что на этот раз она оправдала мои ожидания. Я сыт по горло женщинами, которые готовы делать все, что я скажу, а потом используют мои тайны в своих целях. Ты для меня как глоток свежего воздуха.

Я слегка улыбнулась, но была рада, что пару минут назад не стала молчать.

— Тебе холодно?

— Немного.

— Вот.

Он взял свой меховой плащ и обернул его вокруг меня. Мне стало тепло, и я была благодарна, что больше не стою перед ним нагишом.

— А теперь… — произнес он, встав напротив меня.

Пожалуйста, только не проси спать с тобой.

— Я должен признаться кое в чем таком, что если это всплывёт наружу, меня за это убьют.

Я взглянула на него.

— Меня не интересуют женщина. Мои предпочтения, скажем так, находятся по другую сторону.

Я снова сглотнула. Хорошо, такого я совсем не ожидала.

— Тогда что здесь делаю я?

— Ты должна сыграть роль. Притвориться моей любовницей, а взамен я защищу тебя от всех здешних мужчин, а твоя подруга может остаться в качестве горничной.

Это прозвучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Вы даёте слово?

— Если ты дашь свое.

— Обещаю, я никому не скажу.

Он протянул руку.

— Тогда договорились. Но должен добавить, что играть нужно убедительно, особенно перед публикой и другими придворными.

Я снова кивнула. Поскольку мне не нужно с ним спать, он может делать, что хочет. Я даже поцелую его, если придется.

Он улыбнулся.

— Твоя комната там. Своих любовниц я держу поблизости, чтобы действительно хорошо приглядывать за ними. Обещаю, никто из моих домочадцев никогда тебя не обидит.

— Спасибо, вы очень добры.

Не знаю, почему сказала это, но в настоящий момент он действительно был добрым, ну или что-то около того.

Его губы изогнулись, и в его глазах промелькнула надежда, это было что-то новенькое.

— Здесь вряд ли можно услышать подобное. Признательность редка, как и сострадание.

Я проследовала за ним в свою комнату. Она была огромной, скорее пригодной для принцессы, чем для любовницы. Кровать стояла настолько большая, что в ней легко можно разместить от пяти до десяти человек. Простыни — цвета чистого золота. И так много подушек. У самого огромного окна, что я когда-либо видела в своей жизни, стояло викторианское кресло, драпированное материей более темного золотого оттенка. В одном углу находился камин, а лорд Крептон похоже был любителем меха. Это было понятно по коврам. Комната оказалась просто превосходной.

Возможно, все будет не так плохо, как я думала. Хоть что-то положительное в моем случае…

БЛЕЙК

— Я теперь пустышка! — закричал я на нее и пнул мусорную корзину, стоявшую перед столом. Кругом разлетелись бумажки.

— Блейк, — пыталась успокоить меня Констанс, — ты не пустышка.

— Тогда почему я не могу найти ее, Констанс? Почему?!

— Не знаю.

— Значит… — я не хотел даже думать об этом и зажмурился, — или тогда это означает, что она…

— Не говори так. Ты как никто другой должен знать, что она слишком сильна для этого, Блейк. Она не мертва, слышишь?

— Я не знаю, Констанс, — сказал я.

Я стоял, уперевшись обеими руками в столешницу. Я никогда не чувствовал себя таким — бесполезным.

— С того момента, как очнулся, я испытываю это тошнотворное чувство, я больше не могу добраться до нее. Словно между нами огромная стена, окружающая ее разум, и я не могу преодолеть ее, ничего не могу. Мне нужно, чтобы она была рядом!

Констанс лишь смотрела на меня огромными серыми глазами с коричневыми крапинками, танцующими в радужках. Ее глаза отличались от глаз мамы, это я знаю теперь, но, когда я был маленьким, то не видел разницы.

— Ты найдёшь ее, Блейк, — мягко произнесла она.

— Когда? — я стукнул по столу обоими кулаками. — Ты должна обследовать меня тщательнее.

— С тобой все в порядке.

— Нет, не в порядке, потому что я не чувствую ее, не знаю, где она. Мой дар слежения не может помочь мне найти ее нигде. Она была права. Связь — это чушь собачья.