Лууч (СИ)

Потом мы долго сидели в саду на лавочке. КерукЭде медленно подыгрывал пению птиц на девятиструнном инструменте, его я видел впервые и сидел большей частью с закрытыми глазами. Иногда птицы умолкали и он немного пел на другом языке, а когда останавливался, птицы продолжали щебетать свои посвистывания и переливы, на одном только им известном птичьем языке. Только им ли, известном? Задумывался я украдкой, но в основном молча, сидел и слушал диалоги птиц с шаманом. Старшего ученика нигде не было видно и слышно. Солнце стояло достаточно высоко, чтобы у нас не возникало желания выйти из тени навеса, увитого виноградными лозами. Прошел не один час, прежде чем КерукЭде перестал петь, открыл глаза, переложил инструмент в кожаный чехол и одним взглядом предложил мне пойти за ним в дом. Впервые за последние сумбурные дни, на душе у меня стало легче, и там поселился абсолютный покой.

Глава 17

Как то, после нашего с Головусом путешествия, я поинтересовался о судьбе того мужчины из моего мира, который преследовал нас буквально до дома. КерукЭде, тогда отправил за ним своего знакомого пасечника, где последний, успешно подобрал почти бездыханное тело и отвез к себе на пасеку, что располагалась в поле с южного направления от нашей деревни. Все это время он выхаживал его, вполне успешно применяя клетку с пчелами, как основной вид лечения. Он сажал его в клетку с пчелами, но не так что бы они закусали его до смерти. Между роем пчел и человеком была тонкая преграда из мелко переплетенной металлической сетки, она располагалась вокруг лежанки, стоило в нее залезть и пчелы оказывались со всех сторон. Своим благотворным жужжанием и исходящей вибрацией, они излечивали довольно быстро любого больного, и этот метод лечения пчелами, превосходил любой вид народного врачевания.

Однажды КерукЭде отправил меня к пасечнику, его звали Молес, проведать нашего иноземного гостя и пригласить его к нам домой на чаепитие. Уже на подходе к пасеке, я увидел длинные ряды ульев, выставленные везде, где только можно, осторожно прошел между ними, стараясь не тревожить гудящих тут и там весьма крупных пчел, снующих по своим делам от цветка к цветку. Прошел к уличной беседке с печкой, в самом ее центре и выходящей из нее трубой сквозь крышу, там находилось трое. Пахло блинами, за печкой стояла Ахима, жена пасечника, мне о ней рассказывал шаман, она пекла тонкие, но большие блины и подавала их к столу, обмазав медом и маслом. За соседним, техническим столом сидели щур и сам пасечник. Щур был одет в простую холщевую рубашку и штаны, сидел и крутил две ручки огромного механического, медного, медогонного аппарата, а пасечник, следил, чтобы мед вытекал точно в глиняные горшки, из нескольких трубочек, менял наполненные и подставлял пустые.

— Прекрасный день, приветствую тебя Молес, приветствую тебя Ахима. Приветствую и тебя добрый человек, только не знаю твоего имени.

— Приветствуем тебя Лууч. — Сказал за обоих Молес.

— Здравствуй, меня зовут Ян. — Ответил исцеленный земляк и протянул мне руку.

— Лууч, весьма рад нашему радушному знакомству при таких обстоятельствах как эти. — Пожал я его руку в ответ.

— Аналогично.

Такой жест рукопожатия немного удивил пасечника и его жену, но они ничего не сказали, вместо этого Ахима велела всем нам усаживаться за стол.

— Садитесь все за стол, блины готовы, будем завтракать. — При этом она поставила последнее блюдо со свежими ягодами на стол и дымящийся, посвистывающий чайник из печки.

Молес увлеченно рассказывал пока мы ели, о всех напастях случившихся с ним на этой неделе и о многочисленных событиях влияющих на все его занятие в целом. По его словам, вместо медуницы сейчас зацвела зеленница, и теперь весь его мед станет более прозрачным и густым, однако с зеленым оттенком, зато объемы увеличатся, потому как медуница не дает много пыльцы, а зеленница напротив дает в несколько раз больше и пчелам есть работа. Мы слушали его, периодически поглядывая друг на друга с Яном. Нам было о чем поговорить, но не в этот раз. После медовой трапезы нас проводили, дав в дорогу стопку блинов и несколько горшочков разного меда. Я ждал красноречивых буйных диалогов в дороге, пока мы одни, но никто из нас не начинал говорить первым и мы молчали почти всю дорогу, наверно Молес как то повлиял на Яна, пока он у него жил и излечивался от полученных в результате перехода в наш мир ран. Тем лучше, не придется рассказывать ему мою длинную историю и выслушивать его, а тем более отвечать на огромное количество вопросов. Однако Ян наконец, когда мы уже почти подошли к дому шамана, не удержался и спросил.

— Тут все не могут подойти к этому дому без приглашения или это только у меня не получилось?

— В смысле? — Уточнил я, что именно он имеет ввиду.