Лувр делает Одесса

– Ты не бойся что-нибудь упустить с художественной стороны. Здесь у тебя все получится, даже не сомневаюсь. Ты лучше химию процесса на бумажку записывай, потому что с первого раза все не запомнишь. Пиши: эмаль готовится из кварцевого песка, одной части борной кислоты и двух частей свинцового сурика. Ее прозрачность достигается за счет добавления окиси свинца, а если хочешь непрозрачную – опаковую, – так за это в ответе будет окись олова или мышьяка. В старину прозрачность заглушали костяной золой. Сейчас с этим делом попроще будет. Цвета получаем тоже с помощью окисей, но уже других. В кремниевый сплав, то бишь основу, добавляем железо, хром и золото, а на выходе за это имеем красный. Для желтого cмесь нужно подсурьмить и посеребрить. Оттенки синего и черного получим от окиси кобальта с марганцем. Вот такой расклад. Теперь понимаешь, зачем нужны занятия по химии?

– Да я и тогда понимал, только скучно изучать без практики.

– Согласен. Сам таким когда-то был. Все хотелось разом узнать и попробовать. А щас бери ступку и начинай дробить кусочек эмали, пока из нее порошок не получится. Не жалей времени, перемешивай и представляй, как художники раньше пигменты для красок делали. Измельчишь до пыли, водички немного добавь, чтобы порошок в воздухе не разлетался. Самое сложное начнется при обжиге. Вот где художественное чутье понадобится!

Фима с усердием стучал пестиком и представлял, какие просторы откроются перед ним, когда он познает секреты эмалирования. Государственные регалии, церковная утварь, оклады книг, кольца, серьги, браслеты, вазочки, ложки! Да не перечесть всех возможностей! Картины с витражными стеклами тоже в этот же список. Есть где развернуться фантазии!

«Разок-другой попробую под руководством Петра Ивановича, а потом за жука-носорога возьмусь, – рассуждал Фима. – Как сейчас вижу его бурую спинку с красноватым отливом. Передние ножки широкие с зубчиками, а задние сплошь в коричневых волосках и с золотистой бахромой. Он ими смешно перебирает, как будто крохотными щеточками траву чистит. Наличник на голове большой, в мелкую точечку. Его обязательно нужно будет из зерни сделать. Но самое главное – это красивущий изогнутый рог! Ой, мама дорогая, прям руки чешутся еще одну брошь сработать!»

* * *

Пошла вторая неделя, как Фима начал подрабатывать у Левинзона. После занятий он сразу же отправлялся в магазин, где его ждали ремонт изделий и гравировка памятных надписей типа «Яше от любимой сестры Баси на долгую память». В первый же день Марк Абрамович, якобы невзначай, забыл на столе в мастерской приличную кучку золотого и серебряного лома, на вершине которой красовался увесиситый зеленый камень.

– Необработанный изумруд, – зачем-то пояснил он и вышел из комнаты, оставив лежать ценности на прежнем месте.

«Проверяет на честность и знания, – догадался Фима и ухмыльнулся. – Какой изумруд! Можно подумать, я никогда его не видел. Неужели он подталкивает меня к воровству? Да хоть бы и настоящий был этот изумруд, все равно никогда не притронусь к чужому. Ладно, не буду осуждать. Неизвестно, как бы я проверял человека, будь у меня ювелирный магазин».

Испытания драгоценностями Фима выдерживал с честью и не один раз. Левинзон постоянно что-то «забывал», «терял деньги», и всякий раз Фима с пониманием и улыбкой возвращал владельцу ценнное имущество. Вскоре хозяин успокоился и стал к нему относиться с доверием и заботой. Будучи совершенно уверенным в том, что творчество – это таинство и требует уединенности, умный Марк Абрамович предоставил Фиме отдельную комнату, необходимый инструмент и самое главное – полную свободу действий. Кто был больше заинтересован в подобном содружестве – большой вопрос, но двусторонняя выгода налицо. После нескольких выполненных на заказ работ в магазин все чаще стали заглядывать «совсем не бедные люди», и это заметно улучшило настроение Левинзона.

– Ефим, вы работаете у меня всего ничего, но я уже скажу. Все это время я очень приглядывался. Знаете, какое я сделал себе мнение? Меня устраивает. Отныне я буду давать вам процент от продажи сделанных вами изделий. Люди хотят покупать красивые вещи, а у нас их есть и будет еще больше! Правда же?

– Я думаю, да.

– Это хорошо, что вы думаете «да». Деньги еще никому никогда не мешали, особенно в молодом возрасте. Вот посмотрите, зачем я к вам зашел.

Левинзон разжал кулак и положил перед Фимой древнюю монету.

– Золото, – сразу же определил Фима.

– Пантикапейский статер. Четвертый век до нашей эры, а какая работа!

– Старая денежка.

– Не то слово! Вот предложили купить. Что скажешь?

– Ваши деньги, вам и решать.

– Боюсь брать. Думаю, подделка.

– Вполне возможно. Наверное, я бы такую тоже смог сделать.

– Но-но, молодой человек! Такие мог делать только Гриня. Где ваша скромность! Вы только поглядите на чекан!

– А она редкая?

– Редкая.

– Откуда взялась?