Лузитанская лира

Все суета сует,
Везде суета царит!
Страсти былой остыл и след,
И повод давно забыт.
Да, все уже желалось.
Всего казалось мало;
Все трудно достигалось,
И все — надоедало.

И от всех трудов и забот
Что пользы ждать человеку?
Приходит род и уходит род,
А земля все та же от веку.
Мир взвешен и измерен,
Исчислен по счетам;
Здесь больше? Будь уверен,
Что меньше будет там.

Какой провидец вещий
Найдет, что в мире ново?
Все были прежде вещи,—
Нет вывода иного.
Былых времен не зная.
Мы истины не обрящем,
Но тот не увидит рая,
Кто счастлив настоящим.

Кто жил, ушел не помянут,
И молва, отшумев, улеглась;
И о нас вспоминать не станут
Те, что будут после нас.
Мгновенье уйдет за мгновеньем,
А с ними — дни и года;
Время богато забвеньем,
Но памятью — никогда.

Я на свете немало прожил.
В Иерусалиме носил венец,
И богатства имел и множил,
Но всему приходит конец.
И во всем я достиг вершины
И блеском насытил взор,
Но я видел слезы невинных,
И тех слез никто не отер.

И услад я искал невозбранно
И всяческих благ мирских,
И во всем находил обманы
И печаль от трудов своих.
Ведь трудом добро собираем,
Трудом прирастает оно,
И не спим — его сберегаем,
Но сберечь его нам не дано.

Открылось духовному зренью
То, что сокрыто от глаз,
И я сказал наслажденью:
Зачем ты прельщаешь нас?
Вотще почитали веселье
Стеною от бурь и бед;
И ум оказался на деле
Одной из великих сует.

И мудрые, и невежды
Придут к роковой черте;
Нет разницы, нет надежды,
Смертны и эти, и те.
В единый конец уверуй,
Вставая к смерти лицом;
Одной отмерено мерой
Глупому с мудрецом.

Никто друг другу не ведом,
Добрый злому под стать,
Равно удачам и бедам
Тех и других настигать.
И разум гложут сомненья,
И недовольных не счесть,
И в душах царит смятенье,
Гибнут и стыд и честь.

Ни праведник-пилигрим,
Ни ученый мудрец, ни воин
Не знает, чего он достоин,
Ненавидим он или любим.
Но веру терять не спеши:
О, скольких поспешность сгубила!
Кто случаю вверит кормило,
Утратит величье души.

Есть время на свет рождаться,
И время — покинуть свет,
И злу, и добру свершаться;
Есть время для «да» и «нет».
Есть время полям засеваться
И время зерну поспевать,
Есть время повиноваться
И время повелевать.

Я видел: сильный не вечен,
Сеньору не верен вассал;
Богатый умом не отмечен,
А умный достатка не знал.
В мире доброй не сыщешь воли,
И рассудок здравый иссяк,
Есть событья и вещи — не боле,
Хоть верти их и так, и сяк.

Я бывал у тирана на тризне,
Я слышал злословье людей:
Но знайте: мертвый злодей
Святым почитался при жизни.
И грязная ложь в позолоте
Казалась как правда чиста;
Подумайте — и поймете:
Все в мире есть суета.

Что мечты о житье вольготном?
Наша жизнь — томленье души;
Труд малый достаток дает нам,
А труд великий — гроши.
Дни труда в забвение канут,
Дни веселья скроет туман;
И я видел тех, кто обманут,
И знаю, как ранит обман.

Кто богатому враг — не сыщем,
А бедняк друзей не обрел;
И я был свидетель тысячам
Притеснений, безумств и зол.
Видел много в делах прилежанья,
А плодов его нет как нет;
Видел я, что страстным желаньям
Недоступен желанный предмет.

У иных сундук на запоре,
А приказчик мошной трясет,
И скупцу унаследует вскоре
Праздный глупец и мот.
Фортуне, капризной даме,
Угодней те, кто убог;
Их ставит она господами
Чужих трудов и тревог.

И мир простерся, покорен
Воле ничтожных владык,
И рубят правду под корень,
И к кривде разум привык.
И вижу: никто не свободен,
Быть в рабстве людской закон;
Человек для свободы не годен
И любовью к ней обделен.