ЛВ 3 (СИ)

Ведьмы начали прибывать утром. Я стояла на вершине горы, на мне платье было чародейское, да плащ теплый, на меху, коим по утру Агнехран меня укрыл, покидая. И двигался он осторожно так, бережно, сразу ясно стало, что будить не хотел, но я проснулась, как только руки его обнимать перестали, от холода проснулась, и никакой плащ не согрел, пусть даже и на меху. Куда ушел мой охранябушка я знала — по делам своим архимаговским, а потому не удерживала, даже притворилась, что сплю… Но едва он ушел, поднялась и я, дел на сегодня было много.

— Хорошо летят, — произнес лешенька, вглядываясь в косяк приближающихся ведьм.

— Угу, красиво, — глядя в горизонт, согласилась я.

— Так значит прав я был, аспид оказался архимагом, — леший впервые с утра темы этой коснулся.

— Ты был прав, — кротко ему ответила.

— Но в лесу он и дальше будет аспидом притворяться? — зол был мой друг сердешный, очень зол, но сдерживался.

А как не сдержаться? Многое для нас аспид сделал, а меня так вообще спас — не появись он вовремя, ловушка чародейская от меня бы один пепел и оставила. Вот только страшно было об ином сказать:

— Не притворяется он, лешенька, — я все же это сказала.

— Как это? — не понял верный мой друг и соратник.

Повернула голову, взглянула на лешего устало, да и пояснила:

— Он — аспид.

Застыл лешенька, на меня глядя потрясенно, горло прочистил, да и вопросил:

— Это как?

Ну, ведьмы были еще далеко, Агнехрана тут не было, так что рассказать торопливо я могла. Только вслух говорить ничего не стала, чуть отступила, ногу из туфельки высвободила, пальцами вмиг замерзшими к мху чудом в такой температуре выжившему прикоснулась, чтобы связь с лешим была более закрытая, да и передала мысленно:

«Думаю, дело было так — он родился аспидом, прямо вот в Черной пустоши и родился. Там у них, я когда жизненную силу распределяла, чтобы она меня не сожгла, видела жилья устройство — живут они в пещерах, на поверхности-то не выжить, а в пещерах там где вода есть, там жить можно. И вот он в одном таком поселении жил. Да жил недолго, видимо, кто-то на селение напал, да всех убил. И так убил, что ни одной души живой не осталось там, видать по всему племя иное напало, али совсем страшное случилось, но он остался чудом каким-то, а больше там никого, ни одной живой души не было. И знаешь, сказал он мне, что по памяти как мог селение восстановил, но так он это сказал, что чувство появилось, будто он в детстве всего лишился, и отца, и матери, и сестер-братьев, друзей-соседей. Всего лишился».

Промолчал леший, лишь на меня смотрел сурово и вопросительно, дальше что было знать хотел.

«Как он из Пустоши выбрался не ведаю, — продолжила я, — видать эффа помогла, та что у них травница-целительница, но как-то вышло так, что стал Аедан магом, да имя сменил на Агнехран».

Нахмурился леший, но не перебивал, слушал все так же внимательно.

«А потом, знаешь, семью создать попытался. Оно ж как — семья всем нужна, очаг родной, угол теплый, только женился он на магичке и та не ведала, с кем очаг делит, да от кого дитя в себе носит. Поняла все, когда родила не ребеночка розовощекого, а аспида черного…»

Тут замолчала я. И вроде боль не моя, а у меня сердце сжимается. За ребеночка того, да за охранябушку моего.

«А маги, они знаешь, лешенька, они другие, — продолжила, боли не скрывая, — первая ценность у них — это сила. Силу они завсегда хотят больше, чем что бы то ни было. И сохранила та магичка в тайне, что о расе мужа своего, да ребенка ведает, видимо ничего не сказала, от того и не ждал Агнехран опасности со стороны родной матери сына своего. А следовало бы…»

«Это та, у которой могилы нет?» — уточнил леший.

Он наш прошлый разговор с аспидом слышал.

«Она, — кивнула я».

«Поделом», — сказал лешенька.

И тут согласна я с ним была, наверное, что поделом ей.

«А сына он похоронил там, где жил раньше… где восстановил все по памяти…Страшно, правда?»

Леший не ответил. И я на него взглянула, а заметила только сейчас — глаза у него пустые стали. Совсем пустые. Словно свет в них погас.

«Лешенька, случилось что?» — я руку протянула, его руки коснулась.

«Ничего, — отвернулся друг сердешный, — ничего, Весь. Не ожидал лишь, что между мной и этим магом проклятым, так много… общего».

Замерла я, аж дыхание перехватило, в ужасе на лешеньку гляжу, а он усмехнулся криво, да и сказал:

«Ничего, Веся, это все прошлое, прошло уже. Да и мой сын так и не родился, избавилась она от него травами ядовитыми… Напрасно вспомнил. Иной раз, кажется, вот, задеревенел уже весь, руки-ноги деревянные, сердце навродь больше не бьется. Не бьется, Веся, но болит. Так значит аспид он по рождению?»

Кивнула я, а сказать ничего не смогла. Что тут скажешь? Помочь уж нечем, как ни пытайся.

«Но по лесу ходит он аспидом? — продолжил леший.

«Магом я его в лес Заповедный пустить не могу, — сказала твердо».

Не могу, потому что с аспидом-то я справлюсь, а вот с архимагом силы его — нет. И рада, что вчера Агнехран спрашивать ничего не стал, ведь коли спросил, пришлось бы ответить.

«Правильное решение, — поддержал леший».