Львиное сердце

– Хрен его знает, – отозвался эксперт. – Надо «Скорую» на всякий пожарный…

Что там случилось – было непонятно. Потоптавшись и безуспешно попривставав на цыпочки, Инга залезла на Алин диван и, вытянувшись во весь рост, посмотрела поверх мужских голов.

Торопцев теперь сидел на стуле, безжизненно уронив голову на грудь, а его левая рука лежала на столе в луже крови. Между большим и указательным пальцами торчали ножницы. Рука Торопцева была буквально пришпилена к столешнице…

Вот, значит, что попало ей под руку, Алины ножницы…

Инга испуганно вглядывалась в Торопцева, не в силах поверить, что он жив. Да, видно, что дышит, и никаких других ран, кроме пробитой руки, нет. Она не убила его, не убила!..

– Иваныч, вызывай «Скорую», а труповозку отменяй, – скомандовал Сарычев. – И сфотографируй, не забудь!

– Слушай, чего он в отключке-то? – продолжал недоумевать бритоголовый. – Травма-то пустячная…

– Вот приедут медики, у них спросишь. А пока давай, пистолет ищи!

Сарычев оглянулся, поискал глазами Ингу и, увидев ее, вытянувшуюся в струнку на диване, усмехнулся:

– Слезай! Вспоминай, куда мог деться пистолет. Вспоминай, Инга!

Бритоголовый галантно поддержал Ингу, спрыгнувшую с дивана, и широко улыбнулся ей. И вообще, все присутствующие в комнате как-то расслабились, повеселели, голоса зазвучали громче и свободнее…

Инга все еще не могла поверить, что она не убийца. Ну да, Торопцев жив, но он не приходит в себя. Он пока жив, пока… Но все-таки появилась надежда, ей стало легче, она принялась думать, куда же мог деться пистолет. И вдруг вспомнила:

– Мне что-то под ноги попало, когда я тут металась. Я его пнула… Оно под диван улетело…

– Андрей, давай-ка. – Присев на корточки, Сарычев кивнул бритоголовому, и тот без особых усилий приподнял диван.

– Та-ак! – Следователь выгреб из-под дивана пистолет и повернулся к Инге. – Руками не трогала?

Инга отрицательно помотала головой. Он скомандовал бритоголовому Андрею:

– Упаковывай!..

У дверей послышалась какая-то возня. Сарычев шагнул туда, выглянул в прихожую.

– Пропусти, – громко сказал он и, повернувшись к Инге, подмигнул. – Группа поддержки прибыла!

В комнату ввалились Баженов и Боб Нечитайло. Встревоженные, встрепанные, красные и тяжело дышащие. Похоже, не дождавшись лифта, бежали пешком на седьмой этаж…

Сарычев сразу нашел им дело:

– Алексей, возьми Ингу, отведи в ванную и помоги умыться. Боб, сейчас приедет «Скорая», спустись и подержи открытой дверь, чтобы они не тратили время на домофон!

…Инга все намыливала и намыливала руки, терла их мочалкой и не могла остановиться. Ей казалось, что чужая кровь намертво въелась в ее кожу. Наконец Баженов отобрал у нее мочалку, сполоснул ее руки, а потом, как маленькую, заставил наклониться над ванной, и сам умыл ей лицо. Уткнувшись в полотенце, Инга наконец заплакала. Баженов молча прижал ее к себе.

За стенами ванной что-то происходило – было слышно, как приехал лифт, с грохотом открылась и закрылась входная дверь, по тесному коридорчику шумно протопали люди. Баженов понял, что приехала «Скорая».

Он плохо понимал, что же, в конце концов, здесь произошло. Та картина, которую он мельком увидел в гостиной, мало что проясняла. Инга, всхлипывая и сморкаясь в полотенце, что-то пыталась ему рассказать, но постоянно срывалась и начинала рыдать. Баженов только и мог, что прижимать ее к себе, покачивать и бормотать: «Тихо, тихо, Гусь…»

Постепенно она успокоилась и все-таки рассказала, что случилось, – отрывисто и коротко, в двух словах, на большее не было сил. Она мечтала об одном – скорее бы все кончилось…

Они сидели рядом на бортике ванны и прислушивались к звукам, доносящимся из гостиной. Слышно было плохо. Баженову очень хотелось посмотреть, что там, но оставить Ингу он не мог и тащить ее туда тоже. Он чувствовал, что этого делать не нужно…

Наконец началось обратное движение. Люди двинулись к выходу. Спокойный голос говорил:

– …в порядке. Давление нормальное, кровотечение остановили, рану обработали, обезболили… Все, что нужно, я ввел, ампулы оставил…

И, очевидно отвечая на чей-то вопрос, пояснил:

– Такая особенность организма. Низкий болевой порог… Ну, это повышенная чувствительность к боли. При этом даже незначительная травма может привести к болевому шоку. Но сейчас все в порядке, можете его забирать…

Хлопнула входная дверь, в ванную заглянул Сарычев.

– Алексей, – сказал он. – Мы уезжаем. Я могу оставить Ингу на тебя? Я сейчас по дороге Саше позвоню, все ей объясню… А вечером приеду, поговорим… А вы сейчас пошли бы куда-нибудь… Отвлекитесь, в кино сходите, погуляйте… Давай, надеюсь на тебя…

Баженов кивнул. Он увидел, как за спиной Сарычева двое провели к выходу Торопцева, гурьбой прошли остальные сотрудники. Сарычев ушел следом, а в ванную влез возбужденный Боб Нечитайло. Его обычно бесстрастные глаза азартно блестели, даже рыжий ежик на круглой голове встал дыбом.