Львиное Сердце

Наступила темнота. Воздух был насыщен запахами, приятными и не очень. До меня доносились взрывы хохота и обрывки песен: люди герцога развлекались. Спрашивать, где тут Фиц-Алдельм, я не решался из страха, что меня запомнят, и это делало мою задачу еще сложнее. Твердо вознамерившись не сдаваться, я спрашивал не про него, а про дорогу к различным тавернам и харчевням. Начал я с ближайшей гостиницы, расположенной на расстоянии броска камнем от дома купца. Подглядывая через окно, словно вор, я увидел нескольких рыцарей Ричарда, но поскольку они сидели спиной ко мне, а посетителей хватало, не было уверенности, что Фиц-Алдельма нет внутри. С колотящимся сердцем я открыл дверь и вошел.

Осушив кружку пива – никто не станет торчать в таверне, не взяв чего-нибудь выпить, – я вышел на улицу, чувствуя в равной степени облегчение и озабоченность. Фиц-Алдельма здесь не было, а значит, мне предстоит продолжить поиски. Либо найти себе постель и отдать свою судьбу в Божьи руки.

Я отправился в следующее заведение, харчевню. Фиц-Алдельма не оказалось и там, как и в дюжине других, проверенных мной позже. Я заказал много кружек пива, но, стараясь не захмелеть, оставлял их недопитыми на столах или потихоньку выливал на пол. Я съел половину цыпленка и пирог с изюмом, а также опустошил миску с похлебкой и тарелку с хлебом и сыром. Приходя в отчаяние при мысли, что все подобные места в Саутгемптоне мне не обойти, я все-таки продолжил охоту.

Еще час прошел в том же духе. Мне не везло. Проклиная Фиц-Алдельма, я решил утопить печаль в вине. К этому времени я забрел в трущобы. Узкие улочки и переулки разбегались в разные стороны. Жилища представляли собой жалкие лачуги. Под ногами чавкала смесь из грязи и навоза. Резкий запах говорил о том, что поблизости кто-то умер и разлагается.

Следующая таверна, в которую меня занесло, не заслуживала подобного названия. Соломенная крыша прогнила насквозь, и вонь от нее поднималась до небес, дверь висела на одной петле. Пол устилала смесь из прелой травы, костей, осколков кружек и бог весть чего еще. Вся мебель состояла из длинных скамей и шатких столов, а такого сброда, как тамошние посетители, я никогда прежде не встречал. Солдаты герцога на глаза не попадались. Служанки, без всякого сомнения, были шлюхами: средних лет толстуха, подошедшая к столу, чтобы принять от меня монеты, сунула мне под нос свои пышные груди.

Я не проявил интереса. Выпив кружку пива, поданного в грубом глиняном кувшине, – слабого, кислого, почти непригодного к употреблению, – я налил себе еще, гадая, как скоро Фиц-Алдельм прознает о моем присутствии при дворе герцога. Пройдет день, от силы седмица, и будущее, которое я заслужил, сохранив Ричарду жизнь, отнимут у меня. Это так нечестно, подумал я, прикладываясь к кружке. Неприятный вкус чувствовался уже не так остро, и я сделал еще глоток. Водя по глине ногтем, забыв обо всем вокруг, я пришел к выводу, что жизнь жестока. Лучше всего пить, пока не забудутся все горести. А завтра будет видно.

Сквозь окутавшую меня пелену несчастья прорезался знакомый язвительный голос. Я поднял глаза. К моему удивлению, из задней комнаты появились Фиц-Алдельм и его оруженосец. Скользнув взглядом мимо них, я увидел низкую койку и голую женщину на ней. У меня внутри все перевернулось при мысли о том, что делала эта парочка. Смеясь над какой-то шуткой, рыцарь и его спутник шагнули через порог и ушли. Мне подумалось: вот он, миг, когда я способен определить свое будущее.

Я встал и направился за ними. На улице я нашел глазами Фиц-Алдельма. Он удалялся, оруженосец держался на шаг позади. Я стиснул кинжал и двинулся было за ними, но потом заколебался. Одно дело – представлять, как вонзаешь нож человеку в спину, совсем другое – совершить это. «Зарежь его, и готово», – твердил голос в голове. «Не могу», – отвечал я. Я не убийца.

Моя рука опустилась. Я наполовину развернулся, и под моей ногой хрустнул осколок горшка или чего-то подобного.

Встревожившись, Фиц-Алдельм крутанулся на месте. В темноте меня нельзя было узнать, но в подобном месте, ночью, едва ли стоит ожидать добра от чужаков. Приказав оруженосцу идти следом, рыцарь выхватил нож и двинулся ко мне.

– Ограбить нас задумал? – вскричал он.

Я отшагнул назад в отчаянной надежде не быть узнанным.

Он подошел слишком близко и мог разглядеть меня. На красивом лице отразилось изумление.

– Руфус!

Я попятился дальше, сообразив: мое присутствие здесь может означать, что я замышлял дурное. Никто, и меньше всех Фиц-Алдельм, не поверит, будто я в самом деле хотел убить его, но не собрался с духом.

Он полоснул ножом. Если бы лезвие коснулось моего тела, сильный боковой удар выпустил бы из меня кишки.

Я снова отступил. За спиной у Фиц-Алдельма маячил оруженосец. Уверенный, что речь идет о жизни и смерти, я выхватил кинжал.