Львиное Сердце

– Полагаю, для Аквитании будет лучше, если она получит нового герцога.

– Государь?

Маршал с трудом сдержал изумление.

– Ричард теперь мой наследник, ему необязательно править Аквитанией. Я не стану короновать его как соправителя: стоило сделать это с Хэлом, и все пошло не так. Вместо этого я дам ему Анжу.

Маршал проследил за взглядом короля, который нашел Джона на противоположном конце собора. В груди у него похолодело.

– А как же Аквитания, государь?

– Ну, ее получит Джон. – Король посмотрел на Уильяма. – Только по видимости, конечно. Я буду править там, пока он не возмужает.

Маршал склонил голову, радуясь, что ему предстоит отплыть в Святую землю. Понимает это король или нет, но он только что посеял семя нового мятежа. Если он продолжит идти тем же путем, Ричард станет следующим сыном, который восстанет против него.

Часть III. 1187–1189 годы

Глава 21

Был разгар лета, двадцать второе июня, и я готовился к войне. Вокруг меня, близ крепости Шатору на реке Эндр, раскинулся громадный лагерь. Бесконечные ряды палаток и коновязей, сотни повозок, тысячи людей – тут собрались объединенные силы Ричарда и его отца-короля. Вокруг самой крепости, защищавшей восточную границу Аквитании с Францией, расположилось такого же размера войско короля Филиппа.

Со смерти Молодого Короля минуло четыре года. Сколько всего переменилось, размышлял я, глядя, как Рис выгуливает Лиат-Маха. Из угловатого подростка валлиец превратился в ладного юношу. Я заботился о том, чтобы он осваивал оружие, Рис наслаждался каждым мигом учения. Если сравнивать Риса с собакой, то только с аланом. Он был прирожденным бойцом, этот парень, и я поздравлял себя с тем, что смог заполучить его себе на службу. Несмотря на свою молодость, он уже стал одним из солдат герцога и успел принять участие в нескольких осадах и небольших сражениях.

Рядом Филип упражнялся на мечах с Луи. Оба были в одних штанах, с кожаными накладками на клинках, чтобы избежать повреждений. Филип по-прежнему умел охлаждать мою горячую голову, и мы были не разлей вода. Луи оправился от полученной под Горрой раны и с тех пор сильно изменился. Спесивость и заносчивость исчезли бесследно; он давно уже стал одним из нас. Хорек Джон покинул наше общество. За два года до этого он погиб под Тулузой во время предпринятого герцогом похода, и оплакивали его недолго.

Джона де Мандевиля тоже не было: три года тому назад, во время очередной распри между Ричардом и его братом Джефри, Джона посвятили в рыцари. Он сумел занять достойное положение среди воинов герцога. Время от времени мы с ним встречались, и он всякий раз напоминал, что я еще не рыцарь. Это было больное место, вроде раны, которая никак не заживает. Как оруженосец я достиг вершин. Я участвовал в бессчетном количестве стычек, где не отсидишься за спиной у других. Я бегло говорил по-французски. Вопрос о том, почему мне закрыт путь наверх, не давал мне покоя. Оруженосцы порой становились рыцарями, но герцог хотел, чтобы для этого имелся веский повод.

– Твой час придет, Руфус, – раз за разом говорил он. Мне оставалось только улыбаться, скрежетать зубами и убеждать себя, что мое ирландское происхождение тут ни при чем.

В дюжине шагов от меня Ришар де Дрюн, присев на корточки, потягивал вино из баклаги, раздавая советы Филипу и Луи. Те прислушивались – советы были на вес золота. Со времени нашей поездки к Молодому Королю в Мартель мы сделались добрыми товарищами. Последним в нашем кружке был Овейн. Он сидел рядом с де Дрюном и точил оселком клинок. Кому-то покажется странным, что рыцарь водил компанию с оруженосцами и простым солдатом, но нам казалось, что нет ничего более естественного. Единственный валлийский рыцарь на службе у Ричарда, Овейн был одинок. Мало-помалу он прибился к нам, и мы поладили. Я не имел предрассудков по поводу его народа, и он сам нравился мне. Я ведь тоже не англичанин и не нормандец. Короче говоря, мы естественным образом сделались друзьями и союзниками.

Фиц-Алдельм на глаза не показывался, но мерзавец пребывал в лагере. На мое счастье, в предыдущие четыре года его большей частью носило по Аквитании. За это время, однако, его положение решительно переменилось. Он спас конруа, попавший в засаду к мятежникам, и поднялся в глазах герцога, доверившего ему командование небольшим замком. Как способный устроитель и руководитель, он оказался надежным комендантом и во время множества осад проявил себя с лучшей стороны. Теперь он, как и почти все воины Ричарда, находился здесь, готовясь к сражению с королем Филиппом.

Это редкое событие, большая битва, было неизбежным.

Происходящее казалось нереальным. Я валялся, наслаждаясь ощущением горячего солнца на голой коже и прохладным, шелковистым прикосновением травы. Сегодня мы поупражняемся, потом искупаемся в реке, подумал я. А вечером будем попивать вино и слушать герцогских музыкантов.

– Как, черт побери, до такого дошло?

Скосив глаза, я увидел подошедшего Луи.

– Ты имеешь в виду, как король Филипп мог оказаться здесь с армией? – спросил я.