Львиное Сердце

Эта же толпа горожан и завершала пышное шествие молящихся. Но простые ремесленники и горожане скорее из праздного любопытства вышли посмотреть на роскошные наряды знатных леди и их рыцарей, а также разглядеть в толпе его высочество, герцога, чем присоединиться к молебну о короле Ричарде в Йоркширском соборе. Слух о том, что герцог хочет занять престол своего коронованного брата, уже давно распространялся среди челяди. Из одного города в другой постепенно расползались слухи, как среди простых горожан, так и среди знати, о скором помазании герцога на престол. Но говорить об этом открыто никто не решался. Все ещё надеялись на возвращение короля. Мало кому в Англии нравилось веселое и беззаботное правление герцога Джона Уэльского. Бароны безнаказанно враждовали между собой, захватывая земли, замки, крестьян. Народ не мог платить непомерные сборы, установленные после обнищания казны, а знать, глядя на своего нового господина, развлекалась. И никому не было дело до того, что французские бароны стали захватывать лучшие наделы земли и пастбищ на континенте, и оттеснять бриттов все ближе к побережью. Поговаривали о новой войне, но никто не хотел браться за мечи. Все устали жить без короля, оставаясь в хаосе и неопределенности, и понимали, что дальше так продолжаться не может. Короля Ричарда ждали и любили за то, что он был грозен и справедлив, за миролюбивый и располагающий к себе нрав, за силу и благородство. Народ сам создал своего кумира и сам верил в то, что их король таковым и является. После коронования Ричард недолго пробыл в Англии, всего пару месяцев, и отбыл в Крестовый поход. Он не знал свой народ, а народ его любил. Любил и верил, что добрый король вернётся в Англию, и всё изменится.

Герцог совершено не был похож на своего брата. Телосложение у него было весьма заурядное, он даже никогда не держал меч в руках, объясняя это тем, что с детства жутко боялся вида крови. Он был среднего роста, но обладал хорошей фигурой и умел грациозно двигаться, что высоко поднимало его в женских глазах, когда герцог входил в танцевальный круг. Зато хитрый и проницательный ум, а также его изворотливость от неугодных ему вопросов, заставляли относиться к нему с уважением и осторожностью тех, кто его окружал и служил ему. Хотя на лицах некоторых лордов он часто видел неприязнь и отвращение к себе, но это нисколько его не огорчало. Он давно знал, что настанет тот день, и все, без исключения обязаны будут преклонить перед ним колено, и, положив правую руку на сердце, дадут клятву верности его величеству. И, по всей видимости, этот день уже скоро наступит.

Герцог шёл во главе процессии в прекрасном настроении. Даже то, что ему пришлось подняться сегодня с первыми лучами осеннего солнца, нисколько не портило его благочестивого порыва преклонить колено перед алтарём собора. Объяснялось это тем, что через три недели все собравшиеся здесь люди уже будут праздновать день его коронации, и провозгласят его королём Англии. Последние три года он жил только этой надеждой, и цель, ради которой он появился на свет, с каждым днём становилась всё ближе и реальнее.

Его супруга Изабелла, графиня Глостерская, была как всегда капризна, и всю дорогу жаловалась на то, что у неё болела сначала правая нога, затем внезапно заболела левая нога. Герцог отшучивался от её надоедливых стонов, но когда у леди Изабеллы заболели обе ноги одновременно, ему пришлось убрать улыбку, и тихим сладким голосом проговорить.

– Если вы, моя дорогая, сейчас же не прекратите весь этот балаган, то я буду намерен сделать королевой Англии более выносливую и стойкую особу, чем вы, – и через секунду, уже с лучезарной улыбкой на лице, он обратился к другой леди, которая сопровождала её высочество на процессии и шла немного позади супругов. – Леди Розамунда, а вы как себя чувствуете? Не устали ли вы от сегодняшней прогулки?

Светловолосая женщина с голубыми смеющимися глазами, чуть улыбнувшись и поклонившись герцогу, ответила.

– Благодарю вас, ваше высочество. Утренняя прогулка для молодой леди только на пользу.

– Ну вот, моя дорогая, – герцог опять обратился к жене, и чуть слышно добавил, – можно спросить ещё у леди Виктории, как она относится к ранней прогулке по свежему осеннему утру?

– Избавьте меня от этого, ваша светлость, – прошептала в ответ леди Изабелла, и уже молчала до самых дверей собора.