Львовская гастроль Джимми Хендрикса

— Духи «Красный октябрь», — пояснил Ежи. — Ее любимые. Я раз в году ими платье опрыскиваю… И видишь, моль его не берет!

Тарас вернул платье Ежи, возвратился за стол, обремененный внезапной мыслью о том, что он ни разу не видел Дарку в платье. Всё время джинсы да свитера, и перчатки, десять, наверное, пар разноцветных длинных, до локтя, перчаток. Хотя без них она не может, без них ей нельзя!

Ежи, спрятав платье обратно в шкаф, заварил свежего чаю и снова уселся напротив. Его лицо выражало тихую радость и спокойствие. Его лицо так светилось особенной чистотой помыслов и чувств, что Тарас замер, глядя соседу в глаза. Замер и напряженно вслушивался в наступившую тишину. Говорить больше не хотелось.

Когда минут через пять Ежи разлил по чашкам свежий чай, Тарас вздрогнул, поняв, что журчание чайной струи донеслось до его ушей несколько позже положенного, словно киномеханик, показывавший кино, забыл поначалу включить звук, и только когда весь зал закричал «Звук! Звук!», он исправил свою ошибку.

Однако журчание чая не нарушило безмолвия. Просто теперь в тишине двое мужчин, каждый погруженный в свои мысли и чувства, пили чай. Чай без сахара.

И вдруг тишина рассыпалась вдребезги. Что-то за окном зазвенело, затопало, женский крик ударился в закрытые окна квартиры и рассыпался на звуки прежде, чем Тарас и Ежи смогли его понять. Ежи бросился к ближнему окну, открыл форточку, сдвинул вазон со столетником и вскарабкался на подоконник. Тарас тоже подскочил.

— Быстро, на улицу! — скомандовал Ежи, спрыгнув с подоконника на пол. — Там женщину бьют!

Ежи успел забежать на кухню и схватить сковородку. Они выскочили во двор одновременно. Свет, падавший из окон Ежи, осветил присевшую на корточки женщину, руками закрывавшую голову. У ее ног лежал порванный бумажный пакет, рядом с ним — белый батон, рыбные консервы, вывалившийся из бумажной упаковки круг полукопченой колбасы и целая селедка.

Тарас оглянулся по сторонам, прислушался. Внезапная тишина напугала его. Словно бандиты, напавшие на эту женщину, тоже спрятались на мгновение где-то совсем близко.

Странный солоноватый запах защекотал в носу у Тараса. Он наклонился к женщине, дотронулся до ее плеча.

— Всё в порядке! — попробовал ее успокоить. — Они убежали! Вставайте!

Женщина медленно опустила руки, которыми закрывала голову, посмотрела с опаской на Тараса. А он, увидев на ее лице кровь, испугался и сделал шаг назад.

— Пойдемте ко мне, — сказал ей Ежи. — Надо вызвать милицию! Пойдемте!

Пока Ежи помогал женщине подняться на ноги, Тарас собрал ее покупки обратно в пакет, взял пакет под дно — ручки у него были оторваны — и занес в квартиру.

Уже усадив женщину на кухне, Ежи намочил полотенце и вытер ее лицо и руки. Тарас вызвал милицию и «скорую» и тоже зашел на кухню.

— Сволочи! — шептал Ежи, продолжая вытирать с ее лица снова и снова выступавшую из ран кровь. — Сколько их было?

Женщина вздрагивала и не отвечала. Только время от времени она поднимала напуганный взгляд на Ежи и стоящего рядом Тараса.

Через несколько минут во двор заехал милицейский джип. Милиционеры, встреченные Тарасом, тоже прошли на кухню. Ежи глянул на их грязные тяжелые ботинки и скривил губы.

— Кто это ее так? — спросил молоденький сержант.

— Мы не видели, — ответил Тарас. — Когда выбежали, их уже не было.

— Они сверху напали, — дрожаще прозвучал ее слабый голос. — Сверху, как птицы! И еще смеялись при этом!

«Скорая» приехала минут через пять. Женщина-врач осмотрела потерпевшую.

— Опять, — выдохнула она сокрушенно.

— Что «опять»? — осторожно спросил милиционер постарше.

— Лицо и руки исколоты тонким острым предметом, — пояснила врач. — Третий раз на этой неделе! Какой-то маньяк орудует!

Она помогла потерпевшей подняться и с помощью сержанта, взявшего ее с другой стороны под руку, вывела женщину из квартиры.

Старший милиционер задержался на минутку, записав телефоны Тараса и Ежи и сказав, что, возможно, перезвонит им позже.

Обе машины уехали, и снова стало тихо. И во дворе, и в квартире.

Ежи молча взял в руки веник и стал подметать пол на кухне. Наткнулся взглядом на бумажный пакет с продуктами. Выложил его содержимое на стол. Круг колбасы спрятал в холодильник.

— Может, всё-таки, коньячку? Против стресса? — предложил заглянувший на кухню Тарас.

Ежи отказался.

— Поздно уже, — сказал он. — Да и на трезвую голову сны снятся добрые, без этих ужасов, — он кивнул на окно, за которым осенний вечер вот-вот собирался превратиться в ночь.