Львы Аль-Рассана

– Альмалик Картадский – уже покойник, – тихо вставил король Рамиро, – за то, что он пытался сделать с королевой. И мувардийцам, когда мы их найдем, не стоит надеяться на мою жалость. Особенно после сегодняшней ночи. Но мое сердце не расположено к бойне – ни ради нее самой, ни ради удовольствия священников.

– А, – произнес Аммар самым насмешливым тоном. – Мягкое завоевание. Всадники Джада машут руками веселым ашаритским фермерам, проезжая мимо. И чтобы ваши храбрые солдаты были довольны – что? Зарубите на ходу несколько киндатов? Их-то никому не будет жалко, правда?

Родриго не захотел клюнуть на эту приманку.

– Это война, Аммар. Мы уже не дети. Есть Ашар и есть Джад, и будут твориться отвратительные вещи. После нескольких сотен лет, в то время как другая армия плывет в Сорийю, будут вещи даже хуже.

– Интересно, что может быть хуже отвратительных вещей?

– Ты не это имеешь в виду, – сказал Родриго. – Но у меня есть частичный ответ. Хуже – это когда то небольшое пространство, которое еще осталось, чтобы люди могли перемещаться взад и вперед между мирами, исчезнет, потому что эти миры утонут в ненависти. Это еще может случиться с нами. – Он заколебался. – И вероятно, случится, Аммар. У меня не больше иллюзий, чем у тебя. Не будет веселых фермеров там, где пройдет эта армия. Мы будем завоевывать, если сможем, и делать то, что должны, а потом попытаемся править здесь, как халифы и властители городов правили джадитами и киндатами среди вас.

– Как это… прагматично с вашей стороны, – ответил Аммар с ледяной улыбкой. Джеана видела, что он рассердился и не пытается это скрыть.

Родриго тоже это видел. Он сказал:

– Ты считаешь, что мы – подходящая мишень для твоих чувств в данный момент?

– Подходящая, за неимением лучшей.

– Чего бы ты от меня хотел?! – внезапно воскликнул Родриго. В наступившей тишине Джеану, как когда-то в Рагозе, охватило чувство, что для двоих мужчин, которые сейчас в упор смотрели друг на друга, больше никого на свете не существовало в это короткое мгновение.

Это мгновение пришло, ненадолго задержалось, а затем ушло. Джеане показалось, что она увидела, как это произошло, как что-то умчалось от этих двоих людей, быстрее, чем любые кони, и исчезло во тьме.

– Чего бы я от тебя хотел? – Голос Аммара смягчился. Теперь он заговорил по-ашаритски. – Наверное, невозможного. Поезжай домой. Разводи лошадей, воспитывай сыновей, люби жену. – Он повернулся к королю Вальедо. – Превратите свою страну – всю Эсперанью, если сможете ее объединить, – в землю, которая понимает не только войну и праведную набожность. Отведите в своей жизни место для большего, чем боевые песни для поднятия духа солдат. Научите ваш народ понимать… сады, необходимость фонтанов, музыку.

Пронесся порыв ветра. Ибн Хайран покачал головой.

– Простите меня. Я веду себя очень глупо. Я устал и понимаю, что вы тоже устали. Те известия, которые вы мне сообщили, не совсем неожиданны, но они действительно означают гибель того, что я… что было мне дорого.

– Я это знаю. – Голос Родриго был твердым, как скала. – Я бы хотел, чтобы ты помог сохранить в живых частицу Аль-Рассана. Я сказал, что у меня есть предложение. Если король не будет возражать, я бы предложил тебе определенные должности в Аль-Рассане, а потом разделенный со мной пост министра Вальедо.

Джеана услышала, как потрясенно ахнул Альвар де Пеллино, и увидела, что король сделал невольный жест. Родриго только что предложил отдать половину своей власти ашариту.

Аммар тихо рассмеялся. Он посмотрел на короля, потом снова на Родриго.

– Тебе нравится удивлять людей, правда? А я-то считал это своим грехом.

И снова Родриго не улыбнулся.

– Мне это кажется достаточно простым. У нас слишком мало людей, чтобы захватить и заселить Аль-Рассан. Нам нужны звезднорожденные – и киндаты, – которые останутся здесь, будут обрабатывать землю, вести дела, платить налоги… Возможно, когда-нибудь они станут джадитами, так же, как наши люди многие века обращались к Ашару. Если наш поход будет успешным, мы окажемся очень немногочисленным народом в очень обширной стране. Чтобы сыновья и дочери Ашара оставались спокойными и хорошо управляемыми, нам нужен человек их собственной веры. Позднее нам понадобится очень много таких людей, но в данный момент есть только один человек, которому я могу доверить столь большую власть и который может установить такое равновесие, и этот человек – ты. Ты поможешь нам управлять Аль-Рассаном? Той его частью, которая станет нашей?

Аммар снова повернулся к королю.

– Он красноречив, когда хочет, не так ли? Он вас убедил? – В его голосе снова звучала резкая ирония. – Вам это кажется достаточно простым?

Кони мчались прочь, в ночную тьму. Джеана почти воочию видела их, таким живым был для нее этот образ: гривы развевались на ветру от быстрой скачки под лунами и проносящимися тучами.