Львы Аль-Рассана

Длинный клинок вонзился в тело. Они видели это с холма. Джеана заплакала. Раненый человек отпрянул и каким-то чудом парировал следующий мощный удар. Затем он внезапно извернулся, прижимая одну руку к ребрам. Джеана увидела, как он сделал быстрый шаг в сторону и схватил меч обеими руками. Момент настал.

Кто знает любовь?
Кто скажет, что знает любовь?
Что есть любовь, скажи мне!

Старая песня. Детская песня.

И вот так, в конце концов, издалека, на фоне гаснущего красного света, она увидела, как один хороший человек поднял свой меч и как другой хороший человек упал.

Чудовищный рев донесся со стороны обеих армий. Но, хотя Джеана его услышала, он показался ей уже очень далеким и удаляющимся, словно тишина опускалась и накрывала мир.

Тот, кто еще стоял на ногах на равнине, повернулся к холму, где находились женщины. Он бросил свой меч на темную, истоптанную траву. Прижав ладонь к раненому боку, он свободной рукой сделал слабый, беспомощный жест.

Потом отвернулся от них к лежащему на земле человеку и опустился на колени рядом с ним. В этот миг зашло солнце.

Вскоре после этого с запада начали надвигаться тучи, закрывая небо.

Нет солнца, нет лун, нет звезд над Аль-Рассаном.

Эпилог

Быстрое возрождение общины киндатов Сореники в Батиаре – это событие, которое можно рассматривать с разных сторон. Сожженная дотла почти двадцать лет назад, накануне закончившегося катастрофой похода джадитов в земли ашаритов на востоке, Сореника отстроилась заново и опять процветала.

Некоторые считали это грустной демонстрацией отчаянного стремления киндатов пустить корни и обрести дом – любой дом, пусть даже столь непрочный. Другие видели в быстром возрождении разрушенного города символ стойкости перед лицом бедствий, которые уничтожили бы другой народ, не опирающийся на столь богатое наследие.

Лекарь-киндат Альвар бен Пеллино, который одним из первых поселился здесь еще в молодости и получил образование в заново открытом университете, имел отличную от прочих и более прагматичную точку зрения.

Мужчины и женщины любой веры стремятся найти способы построить жизнь для себя и своих детей. Когда подворачивается возможность, за нее хватаются. Возрождение Сореники просто стало такой возможностью, за которую ухватились киндаты.

После разгрома армии джадитов двадцать лет назад правители нескольких их королевств узнали от своих духовных наставников, что бог был недоволен жестоким нападением на Соренику накануне отплытия флота. Киндаты не являлись истинной мишенью священной войны, торжественно провозгласили клирики, забыв о своей собственной роли в той резне. Уничтожение Сореники, решили они, продемонстрировало отсутствие благочестия, отступление от правильного понимания священной миссии, которая ждала впереди.

Джад покарал их: штормовые ветры в море, болезнь, убийства правителей, гибель в сражениях на далекой, негостеприимной земле.

Те предводители и их преемники, которые наконец вернулись домой два долгих года спустя, угрюмо согласились искупить свою вину за резню в Соренике. Киндатов пригласили вернуться, из королевской казны были выделены средства на восстановление их храмов, базаров, домов, университета, гавани, складов, городских стен. Были отменены налоги для всех, кто согласился поселиться там в эти первые годы. Самые знатные люди Батиары – многие из них были сыновьями тех, кто погиб на земле ашаритов, – поставили свои печати под длинным, заумным документом, гарантирующим безопасность Соренике и ее жителям.

«Необязательно верить в подобные вещи, – думал Альвар бен Пеллино, быстро шагая мимо базарных прилавков по направлению к гавани, – чтобы решить, что в непрочном, полном насилия мире жизнь в Соренике не более опасна, чем где бы то ни было еще, и даже имеет некоторые преимущества, которых нет в других местах».

Для Альвара преимуществ было немало в тот далекий год, когда они сбежали от дикости, которая пожирала Эсперанью и Аль-Рассан и раздирала на части полуостров, как дикие звери рвут добычу.

Бен Пеллино хорошо знали и любили в Соренике. Как он ни спешил, но продвигался к гавани медленно. Через каждые несколько шагов он был вынужден останавливаться и обмениваться шутками со встречными. На удивление большое количество людей, мужчин и женщин, желали ему благословения лун в его сороковой день рождения. Киндаты, у которых имелись особые карты рождения, придавали им большее значение, чем его собственный народ: малое отличие в ряду более крупных.

Альвар постепенно осознал, что это его дочери постарались всем сообщить о дне его рождения. Грустно улыбаясь, он принимал добрые пожелания и соглашался с веселыми намеками на то, что юность его осталась позади.

В ранние годы жизнь его была полна опасных приключений, и люди кое-что об этом знали. Он был всадником и даже королевским герольдом перед тем, как покинул полуостров, принял веру киндатов и начал изучать медицину.