Львы Сицилии. Закат империи

Его убежденность в том, что Лагана лжец и манипулятор, лишь укрепляется.

Иньяцио желает выглядеть авторитетно. Ему это необходимо.

– Благодарю вас за все, что вы для нас сделали. Мой отец, будь он жив, тоже поблагодарил бы вас, но, как и я, принял бы суровое решение даже при малейшем сомнении в вашей верности дому Флорио. – Иньяцио сцепляет руки в замок. – Помятуя о ваших заслугах, я все еще отношусь к вам с уважением и предоставляю вам возможность уйти без лишних пререканий, получив щедрый расчет. Сделайте вы первый шаг. Не вынуждайте меня увольнять вас, сообщив всем о причинах, по которым я это делаю.

Лагана бросает на него сочувственный взгляд.

– Вас с вашим отцом роднит только имя. Очень скоро ваше имя потеряет всякое влияние. И вина будет лежать целиком на вас. Не совершайте необдуманных поступков и доверяйте только надежным людям. Это последний совет от меня. Вы не способны ни увидеть, ни понять, какой вред наносите «Генеральному пароходству». Все, что произойдет с домом Флорио, будет результатом ваших решений. – Лагана встает, касается пальцами полей шляпы. – Вы получите мое прошение об отставке завтра же. Я сам не хочу больше на вас работать. Чтобы после стольких лет выставить меня за дверь вот так… Нет, я этого не заслуживаю.

Лагана подается вперед, и на какой-то миг Иньяцио охватывает страх, что он сейчас на него нападет: ярость в глазах как раскаленная лава.

– Но вам придется заплатить мне, и немало, потому что моя работа и моя верность стоят дорого.

Иньяцио не отвечает. Кажется, он слышит, как скрипят стены, словно сдвигаются деревянные панели. А может, это звуки равнодушного Палермо.

Лагана доходит до двери, останавливается на пороге, оборачивается.

– Это еще не конец, синьор Флорио, – произносит он. – Все в жизни имеет свою цену, и неблагодарность в том числе. Придет время, и то, что вы заработали благодаря мне, рассеется как дым.

С силой хлопнув дверью, Лагана уходит.

* * *

Все в жизни имеет свою цену. Это так очевидно, раздраженно думает Иньяцио. Может, Лагана хотел выйти сухим из воды? Может, он, Иньяцио, не дорос до своего отца? Это даже не смешно!

В экипаже по дороге домой Иньяцио размышляет над случившимся, не замечая, что солнце уже зашло и резко похолодало. Октябрь принес с собой короткие дни, как будто порывы ветра задумали похитить солнечный свет.

За время, пока открывались ворота виллы в Оливуцце и экипаж поравнялся с большим оливковым деревом, его мысли уже переключились на другое. Ему захотелось смеха, шампанского, музыки, веселой болтовни. Слишком тяжелый был день, чтобы провести вечер дома или где-нибудь в тихом месте. Он спросит у Франки, какие они получили приглашения на сегодня, и выберет из них самое экзотическое.

Иньяцио застает жену в комнате Джовануццы. Вместе с мадемуазель Кудрэ она стоит перед малышкой с серебряной ложечкой в ручке. Франка с улыбкой встречает его.

– Смотри, какая умничка наша дочка, – говорит она ему с гордостью. – Учится самостоятельно держать ложку.

Иньяцио подходит к высокому стульчику. Джовануцца сияет, потом протягивает ручонки, измазывая все вокруг в манной каше.

– Па-па-па-а, – лопочет она.

– Ешь-ешь! – смеется он и показывает на тарелку.

Малышка роняет на пол ложечку и хлопает в ладоши.

На мгновение все тревоги отступают. Лагана, документы, просчеты… все теряет значение. Но только на мгновение. Пока мадемуазель Кудрэ вытирает ротик Джовануцце, Иньяцио шепчет Франке:

– Давай пойдем куда-нибудь сегодня? Мне нужно отвлечься.

Она накручивает прядь на палец.

– Я бы предпочла остаться дома, Иньяцио. Диодата сказала, что снова были протесты и один экипаж закидали камнями. Мне страшно.

– Да нет, это пустая болтовня прислуги. Иди приведи себя в порядок.

Франка мотает головой:

– Прошу тебя, останемся дома. Только сегодня. Мы вечно куда-то уходим, а мне так хочется провести вечер с тобой и малышкой.

– Дома? Мы же не голодные оборванцы, которые не могут позволить себе развлечения и не осмеливаются принять приглашение в приличный дом! – Иньяцио вскидывает голову, отходит к двери. – Не могу поверить, что именно ты мне такое говоришь!

Франка догоняет его в коридоре, берет за руку.

– Что я такого сказала?.. Только один вечер… Я думала, тебе будет приятно…

– А я хочу развеяться! Не могу больше сидеть в четырех стенах!

Франка убирает руку, опускает голову.

– Хочешь нянчиться с ребенком – пожалуйста, раз тебе так нравится, – говорит он и резким шагом идет дальше по коридору. – А я поеду к Ромуальдо, потом в клуб… или еще куда-нибудь, если будет желание. Не жди меня, ложись спать.

* * *

– Благословенны глаза, что тебя видят! Ты не показывался целую неделю. У меня есть приглашение на карточный вечер, составишь компанию?