Львы Сицилии. Закат империи

– Ах да, недавно у него появилась такая идея. Я от нее не в восторге, потому что мне жалко сад: его перевернут вверх дном, а еще разрушат часовню. Но что поделаешь: когда речь заходит о его брате, он не слушает ни меня, ни мать. Винченцо уже семнадцать, и он захотел для себя больше места и свободы, – объясняет она, делая ударение на последних словах.

Удержавшись от колкости, художник дипломатично улыбается. В действительности, вокруг юного Флорио и так много пространства, а уж о свободе и говорить не приходится. Его страсть к автомобилям, в которых, по его словам, он знает каждый болт и ремень, не знает границ, так же как и романтический пыл: его коллекция покоренных женских сердец не уступает коллекции брата. Как два таких повесы родились от двух таких благонравных людей, как Иньяцио и Джованна Флорио, остается загадкой, говорит себе Берглер, но остерегается высказать свою мысль вслух.

Он встает.

– Мне жаль, но я должен вернуться к работе, донна Франка. Могу я вам кое в чем признаться перед уходом? Я не сомневаюсь, что «Вилла Иджеа» станет местом, не имеющим равных, на зависть всем. Не уверен, что санаторий мог бы стать таковым. К счастью, ваш муж передумал…

– Только люди без фантазии не меняют планов. И глупцы, – отвечает Франка с улыбкой. – И да, я с вами согласна. Возможно, я полна оптимизма, потому что жду ребенка, но, как и вы, я убеждена: «Вилла Иджеа» откроет миру незаурядную красоту Палермо.

* * *

В это апрельское воскресенье солнце светит уже ярко и разгоняет тени деревьев на пьяцца Марина, а теплый юго-западный ветер поднимает тучи пыли на вымощенной каменными плитами, балатами, виа Кассаро. Ранним утром Иньяцио заехал на «Виллу Иджеа» обсудить с бригадиром отделку балюстрады террасы. Он с удовольствием задержался бы, чтобы погулять по саду, но ему нужно было подготовиться к важной встрече.

Поэтому сейчас он сидит в конторе «Генерального пароходства» и перечитывает набросок статьи, которую послал почти год назад в газету «Джорнале ди Сичилия». Длинный, детальный список всего того, что необходимо сделать для преодоления постоянно возникающих трудностей в жизни острова. В «Проекте Сицилии», так была названа статья, он советовал перейти с экстенсивного земледелия на интенсивное, построить маслодельный завод, возобновить добычу серы, в качестве эксперимента высадить сорго и свеклу, вновь разбить виноградники, которые погубила филлоксера, убедить земледельцев, что необходимы преобразования в сельском хозяйстве и ускорение законодательных реформ… Таков был план действий Сицилийского аграрного консорциума, очень нужного ему и восемнадцати тысячам дворян, интеллектуалов и политиков, объединенных общей целью: дождаться момента, когда можно будет заняться модернизацией экономики острова.

Однако щедрое на слова правительство не спешило раскошеливаться. Проект сдулся. Впрочем, из пепла разочарования возникла другая идея, которой он тут же зажегся: издание газеты.

Иньяцио хорошо подумал. В статьях можно выгодно представить интересы дома Флорио. Да и вообще, газета стала необходимым инструментом давления на публичное мнение. Например, сейчас самое время критиковать решения правительства, которое вызывало у всех недовольство, потому что облагало налогами, не предоставляя льгот. Когда политики понимают, что обычные люди больше не на их стороне и даже против них, им не остается ничего другого, как сменить линию поведения.

Наконец, газета – лучший способ показать всем, каким могло бы быть будущее.

Газета дала бы слово и несогласию, и надежде.

Дала бы слово ему.

Время его отца прошло, когда человек в одиночку мог изменить судьбу целого города. К тому же рядом с отцом много лет был Криспи, защищавший его. Звезда Криспи зашла, как зашла и звезда ди Рудини, сейчас правительство возглавляет Луиджи Пеллу, который ничего не знает о Сицилии и думает, что решит все проблемы за счет карабинеров и их ружей. Иньяцио раздраженно поморщился. Несколько дней назад, 8 апреля, Пеллу даже заблокировал субсидии для постройки судов, тем самым поставив под угрозу работу по завершению строительства верфи. С этими политиками с Севера нельзя больше деликатничать, они не понимают многих вещей. Надо призвать армию и бороться, спустить их с небес на землю. Привлечь народ, думает он со злостью.

Иньяцио поднимает глаза, осматривается вокруг. В здании тишина. Не слышно ни шороха, ни скрипа. Даже стены сегодня молчат.

Кто-то стучит в дверь. На пороге появляется элегантно одетый крупный мужчина с густыми темными бакенбардами.

– Проходите, дорогой ди Рудини, проходите!

Карло Старабба ди Рудини – старший сын бывшего премьер-министра.

– Ну что, вы готовы? – спрашивает его Иньяцио.