Лже-Нерон. Иеффай и его дочь [сборник Литрес]

Когда старейшины наконец предстали перед Иеффаем в его шатре, он тепло приветствовал их и сказал:

– Какой прекрасный пир устроили мы тогда на прощанье в знак нашей дружбы! Вспоминали ли вы обо мне хотя бы изредка? Как вам живется теперь под управлением моего сводного брата Елека? Выжимает ли он из вас последние соки?

Старейшины ответили:

– Он, конечно, прижимист, твой брат Елек, и ухо с ним надо держать востро, не успеешь оглянуться, как выдернет циновку из-под ног. Но он слушает то, что ему говорят, с ним можно иметь дело. Кроме того, он знает толк в рытье колодцев, равно как и в строительстве домов, разведении овец и рогатого скота. Но сейчас речь не о делах в Маханаиме, нас привела к тебе совсем другая нужда. Для всего нашего народа настала лихая година: на нас напали сыны Аммона.

Иеффай ответил неспешно, как бы смакуя каждое слово:

– Слышал я, будто царь Нахаш взял Иоквеху и Иазер. Правда ли, что он сровнял Иазер с землей и опустошил все поля и все прекрасные виноградники в округе? И правда ли, что его войска уже осадили Елеалех?

Старейшины ответили:

– Все это правда. И сейчас, когда мы с тобой говорим, Елеалех, может быть, уже пал. Неужто ты допустишь, чтобы Нахаш захватил и Массифу? И чтобы на землях нашего народа хозяйничали аммонитяне? Как-никак мы с тобой в свое время заключили договор о дружбе.

Но Иеффай возразил:

– Договор у меня только с Маханаимом. Маханаим расположен далеко на севере. Думаю, аммонитяне принудят вашего судью Самегара заключить мир задолго до того, как угроза надвинется на Маханаим.

Тогда старейшины сказали:

– Неужто твой меч будет покоиться в ножнах, когда в нашу страну вторгся бог Милхом и теснит нашего бога Ягве?

Начиная терять терпение, Иеффай возразил старцам:

– Если угроза надвинется на Маханаим, я приду и помогу вам, как обещал. Но договора с народом Галаада у меня нет. Этот народ изгнал меня, как вам известно. И вы видите перед собой не воина своего народа. Я, как и мои люди, – всего лишь «анашим реким», пропащие и презираемые, бродяги и ничтожества.

Старейшины тяжко вздохнули и взмолились:

– Не смейся над нами, Иеффай, наш сын и брат. Вспомни, как жгло у нас в груди, когда эти люди в Массифе так плохо обошлись с тобой. Ты очень умен и знаешь, как сейчас обстоят дела в Галааде. Стоит тебе сказать: «Хочу, чтобы мне вернули мой дом и мои земли в Маханаиме», – и на межевых камнях вновь высекут твое имя.

Иеффай, не без видимого удовольствия растягивая каждое слово, ответил:

– Это было бы очень на руку моим добродетельным законнорожденным братьям. Грянула беда, и им понадобилась моя помощь войском, лошадьми и колесницами, дабы выгнать врагов из страны; а наступит тучное время, и они сожрут весь тук, а меня прогонят прочь.

Он засмеялся, и смеялся так заразительно, что его люди, присутствовавшие при разговоре, тоже засмеялись; в конце концов засмеялись даже старейшины Маханаима. Но потом сказали:

– Мы пришли не с пустыми обещаниями, Иеффай. Твои братья прислали нас к тебе. Они собираются призвать Ягве в свидетели, что впредь будут считать тебя законным наследником Галаада.

Иеффай возразил все с той же дружелюбной усмешкой в голосе:

– Ешьте и пейте, дорогие друзья. Я попотчую вас всем, что только может дать человеку этот дикий край. А потом вы отправитесь восвояси и скажете сыновьям Зильпы, которые выгнали меня из отчего дома: ежели хотят, чтобы я вернулся, пусть сами ко мне явятся. Священник Авиям и Зильпа могут остаться дома, коли по старости труден им столь дальний путь. Но братья должны сами договариваться со мной, лицом к лицу. И скажите им сразу: торг будет нелегкий; если не желают платить настоящую цену, пусть лучше сидят дома.

Когда старейшины передали ответ Иеффая Зильпе и ее сыновьям, те выслушали их с мрачным видом и с трудом выдавили скупые слова благодарности.

Они послали за Авиямом, прося его прийти и дать им совет.

Священник пришел. Войдя в ворота, пересек двор. Елек успел основательно перестроить и расширить дом отца. Теперь обширный двор обрамляли три строения: в одном из новых домов жил Гадиил, в другом – Елек, а на крышу главного дома, в котором осталась мать с семьей Самегара, вела красивая наружная лестница с такой же оградой, как и на самой крыше.

Опираясь на руку Самегара, священник поднялся по лестнице.

Долго сидели они на плоской крыше – Авиям, Зильпа и ее сыновья. Вечерний воздух был прозрачен, видно было далеко окрест, и они смотрели поверх своих красивых домов – долго ли еще те будут им принадлежать? – вдаль, где за стенами города раскинулись шатры галаадитян, и дальше, туда, где на краю неба виднелись шатры Аммона. Ибо царь Нахаш захватил и разрушил древнюю столицу страны Елеалех и теперь расположился станом на холмах невдалеке от Массифы.

Рассудительный Елек сказал:

– Братья мои, боюсь, нам придется препоясать чресла и отправиться в землю Тов.

Но Зильпа бросила едва слышно, сиплым от сдерживаемой злобы голосом: