Лжедмитрий. Царская плаха

– Конечно, и слышал, и видел. Примерный чернец. Со временем добьется высокого положения, коли уже сейчас, в свои годы, пользуется милостью патриарха.

– Высокого, – проговорил Пафнутий. – Такого, что выше некуда.

– Что-то я плохо понимаю тебя, отец Пафнутий.

Настоятель Чудова монастыря рассказал митрополиту о мечтаниях Отрепьева.

Тот ахнул и заявил:

– Ух, куда хватил чернец! И как такое ему в голову могло прийти?

– Сам удивляюсь без меры. Всегда тихий, покорный и вдруг на тебе – сам царем стану. А более всего удивительны слова его о правах на престол.

– Надо было выяснить у него, что он под этим имел в виду.

– Спрошу. Сразу как-то невдомек было.

– Такие мысли надо на корню изводить. От них смута может подняться в обители.

– Этого я не допущу.

– А гляди-ка, отец Пафнутий, какое странное совпадение. По Москве, да и многим иным городам и селам уже ходят слухи о том, что царевич Дмитрий жив, и тут же твой инок заявляет о правах на престол. Не имел ли в виду Григорий, что это именно он и есть?

– Не приведи господи, отец Варлаам. Хотя кто знает, чего дальше ждать. Ох и неспокойные ныне времена.

– Ныне? Неспокойно стало, когда род Рюриковичей оборвался смертью царя Федора Ивановича.

– Ты прав. А не наказание ли это нам Господне?

– За то, что Борис Федорович получил благословение Церкви на царство?

– Да.

– Пути Господа яко же и поступки Его неисповедимы.

– Это так. Что-то нехорошо мне, отец Варлаам. Прилягу я.

Митрополит Ростовский поднялся.

– Полежи да лекаря позови, пусть посмотрит, а я поеду на подворье патриарха.

– Ты, отец Варлаам, покуда не говори ему о речах Григория. Ляпнул он, не подумавши, а сейчас сожалеет, раскаивается, да и слова его пустые. Шума же может быть много. Как разберусь, сам совет с патриархом держать буду.

– Конечно, отец Пафнутий, не беспокойся. Патриарх ничего не узнает.

Митрополит Ростовский покинул Чудов монастырь и сдержал слово. Патриарх Иов в тот день ничего о разговоре архимандрита Пафнутия и дьякона Григория не узнал. О том проведал государь всея Руси Борис Федорович Годунов, потому как именно к нему направился из монастыря митрополит Варлаам.

Царь в тот момент чувствовал себя неважно. Его опять мучила подагра, но он принял митрополита и выслушал его. После этого Годунов, не раздумывая, повелел сослать чернеца в отдаленную обитель.

О повелении государя, естественно, стало известно князю Харламову, всюду имевшему своих людей. Он послал в Кремль Холодова. Андрюша встретился с Григорием. Тот тут же покинул Чудов монастырь и в сопровождении Холодова и Костыля направился в родные края, в Галич.

В это время в свои права вступило лето 1601 года, принесшего России бесчисленные бедствия. Лето первого года великого голода на Руси.

Глава 8

В начале июня беглый чернец Григорий, Андрюша Холодов и Фадей Костыль наконец-то добрались до Галича. На дорогу ушло немало времени. Причиной тому были дожди, зарядившие еще на выезде из Москвы и продолжавшиеся вот уже третью неделю. Они превратили дороги в грязное месиво. Вода заливала поля, вспенивала и поднимала реки. Путники едва передвигались.

С едой становилось худо. Не хватало хлеба, а тот, который владельцы постоялых дворов еще имели, дорожал изо дня в день. Не единожды на ямах путники слышали от бывалых людей, проживших долгую жизнь, что коли не уйдут дожди к июлю, то быть на Руси голоду. А с ним и мору. А дожди все шли и шли.

Въехав в Галич, Григорий взглянул на Холодова и сказал:

– Ко мне поедем. Матушка встретит, в доме места всем хватит.

– Нет, – заявил Холодов. – Князь Харламов повелел нам встать в Галиче и ждать гонца. Посему остановимся у дядьки моего, кузнеца Игната. У него изба большая, уместимся в подклети. Я там жил, когда к тебе, Гришка, приезжал да бою сабельному учил. Помнишь?

– Как такое забыть? Но приютит ли нас твой дядька? Теперь не до гостей стало. Семью прокормить бы, а тут три рта лишних.

– У нас своих запасов дня на два хватит, деньгами князь Харламов снабдил. А если они есть, то и еда будет.

– Ну, коли так, тогда конечно.

Вечерело, когда путники подъехали к усадьбе кузнеца. Ворота были закрыты. Пришлось стучать под громкий лай огромных мохнатых псов.

– Смотри-ка! – сказал Фадей. – Собаки как волки матерые. Где твой дядька взял таких?

Холодов пожал плечами.

– Раньше их не было, теперь понадобились. Но это значит, что семья дядьки Игната не бедствует. Псов тоже кормить надо. Наверное, остается еда со стола.

– Кто там? – послышался тревожный голос кузнеца.

– Я это, дядя Игнат, Андрюша. Со мной товарищи.

– Андрюшка? И чего заявился?

– Так открой, расскажу, зачем заглянул к тебе.

Кряхтя, кузнец снял засов, приоткрыл калитку, бросил быстрый взгляд на всадников.

– Трое? Не до гостей теперь, Андрюша. Не обижайся, но ехали бы вы дальше.

Псы пытались просунуться через ноги кузнеца со двора. Кони путников беспокоились.

– Убери собак, дядя Игнат.

– Чего их убирать? Говорю же, не до гостей.

– Так мы же не с пустыми руками к тебе. Деньги, слава богу, есть.

– Деньги, говоришь? – Саранов глубоко вздохнул, поскреб шевелюру. – И много их у тебя?