Лжец

— Ты пойдешь со мной, молодой человек Матьзаболелаот тревоги. Заболела. Да как тысмел…

И Адриана, точно нашкодившего школьника, каковым он, по его представлениям, и являлся, унизительным образом поволокли у всех на глазах в офисы МКК.

— С добрым утром, Дэвид, поймали беспутного молокососа? — окликнул их кто-то, пока Адриана тащили вверх по ступенькам.

— Вот именно!

Они столкнулись с высоким светловолосым человеком в блейзере, улыбаясь, шедшим им навстречу.

— С добрым утром, сэр Дэвид, — сказал он.

— С добрым утром Тони, удачи вам.

— Спасибо, — ответил высокий и пошел дальше. Адриан остановился как вкопанный — до него вдруг дошло, кто это был.

— Это же Тони Крейг!

— А ты кого ожидал здесь увидеть, идиотина? Илие Настасе?[110]Вот сюда.

Они вошли в маленький кабинет, стены которого были увешаны фотографиями героев Золотого века крикета. Дядя Дэвид закрыл дверь и толкнул Адриана в кресло.

— Ну, так. Говори, где ты живешь.

— В Максвелл-Хилл.

— Адрес?

— Эндикотт-Гарденз, четырнадцать.

— Чей это дом?

— Это просто пансион, ночлег и завтрак.

— Работа у тебя есть? Адриан кивнул.

— Где?

— Там, в Вест-Энде.

"Там" было лишним, однако беспримесная правда вряд ли произвела бы на дядю Дэвида хорошее впечатление.

— Чем занимаешься?

— Это театральное агентство на Денмарк-стрит. Варю кофе, ну и прочее в этом роде.

— Хорошо. Вот тебе ручка, вот бумага. Я хочу, чтобы ты записал адрес в Максвелл-Хилл и адрес на Денмарк-стрит. Потом напишешь письмо родителям. Ты хоть понимаешь, что они пережили? Господи, они даже в полицию обращались! Что за чертовщина с тобой творится, Адриан?

Вот он и оказался еще в одном кабинете, еще в одном кресле, перед еще одним рассерженным человеком, задающим еще одну череду вопросов, на которые не существует ответов. "Почему ты так поступил?"; "Почему ты не можешь сосредоточиться?"; "Почему ты не способен вести себя, как все остальные?"; "Что с тобой творится?".

Адриан знал, что, если он ответит угрюмо: "Не знаю", дядя Дэвид, как десятки других людей до него, фыркнет, ахнет кулаком об стол и заорет: "Чтозначит — ты не знаешь? Ты должен знать. Отвечай!"

Адриан глядел в ковер.

— Не знаю, — угрюмо ответил он.

— Что значит — ты не знаешь? Ты должен знать. Отвечай!

— Я почувствовал, что несчастен.

— Несчастен? Но почему же ты никому ничего не сказал? Ты представляешь, что испытала твоя мать, когда ты не вернулся домой? Когда никто не знал, где ты? Вот это и вправду несчастье. Способен ты его вообразить? Нет, разумеется, не способен.

Если не считать оловянной кружки на крестины, Библии на конфирмацию, экземпляра "Уиздена"[111]на каждый день рождения и регулярных запанибратских похлопываний по плечу, сопровождавшихся "господи-как-ты-вырос", дядя Дэвид не проявлял особого рвения, выполняя по отношению к Адриану свои попечительские обязанности, и теперь тому неприятно было видеть его разгневанным, тяжко дышащим через нос, — так, словно побег крестника был для него личным оскорблением. Адриан не думал, что дядя заслужил право так уж сердиться.

— Просто я почувствовал, что должен удрать оттуда.

— Ну разумеется. Но вот так, тайком… исподтишка. Подобным образом поступают одни только трусы и подлецы. Ладно, пиши письмо.

Дядя Дэвид вышел, заперев за собой дверь. Адриан вздохнул, повернулся к столу. На столе лежал серебряный ножик для разрезания писем, имевший форму крикетной биты. Адриан поднес его к свету и увидел косо идущий по ножику награвированный росчерк Дональда Брадмана[112]. Он сунул ножик во внутренний карман блейзера и уселся за письмо.

Под портретом князя Ранжитсинкхи[113],

В странном маленьком кабинете близ Залы собраний,

Крикетный стадион "Лордз",

Июнь 1975.

Дорогие мама и папа!

Простите, что сбежал, не попрощавшись. Дядя Дэвид сказал, что вы беспокоились за меня, — надеюсь, не очень сильно.

Я живу в хайгейтском пансионе, Эндикотт-Гарденз, работаю в театральном агентстве "Леон Брайтс", ЗЦ2[114],Денмарк-стрит, 59. Я у них что-то вроде посыльного, курьера, впрочем, работа хорошая, и я надеюсь скоро снять квартиру.

Я здоров, счастлив и, правда же, очень жалею, что огорчил вас. Скоро напишу подробнее и объясню, почему я почувствовал, что должен уйти из колледжа. Пожалуйста, постарайтесь простить безумно любящего вас сына Адриана.