Лжец

— А, правильно. Ну да.

— Вы были венками веселия, плодами. А он, подозреваю, вознамерился наложить на вас руки. Должно быть, забыл окончание. "Я в каждом слове слышал зов: "Дитя!" И отвечал: "Мой Бог!"".

— Ты чего, заговариваться начал?

— Замечательные стихи, вам бы понравились. Могу сгонять в "Хатчкардз", купить для вас сборничек.

— Пошел ты.

— Ну что же, это желание в моем предложении также присутствовало, — признал Адриан. — А теперь, если вы меня простите, я загляну в "Бутс" и разживусь примочкой для старых ран.

Еще два месяца спустя Адриана снял актер.

— А я вас знаю, — сказал Адриан, когда они ехали в такси.

Актер стянул с носа темные очки.

— Господи! — Адриан глупо хихикнул. — Вы же…

— Зови меня Гаем, — сказал актер. — Это мое настоящее имя.

"Знаменитость! — подумал Адриан. — Мой клиент — знаменитость".

Адриан остался у актера на ночь, против чего его всегда предостерегали самым серьезным образом. Гай разбудил Адриана поцелуем, к которому присовокупил копченого лосося и омлет.

— Я никак не мог поверить, что ты профессионал, мой сладкий, — сказал Гай. — Увидел тебя идущим от "Плейлэнда" к Дилли и, на хрен, поверитьв это не мог.

— Вообще-то, — скромно признался Адриан, — я этим занимаюсь недавно.

— И Хьюго к тому же! Мое любимое имя. Всегда было любимым.

— Все ж хочешь как лучше.

— Ты не останешься со мной, Хьюго, малыш? Лучшего времени для такого предложения нельзя было и придумать. Тремя днями раньше Адриан увидел свое отражение в зеркале гардеробной отеля "Риджент-палас" и был потрясен глядящей на него физиономией шлюхи.

Как и почему он изменился, Адриан не знал, но изменения с ним произошли. На подбородке его отрастал пока лишь меленький пушок, так что после бритья подбородок становился гладким, точно у десятилетнего мальчика. Волосы были теперь короче, Адриан не прилизывал их, как какой-нибудь сутенер. Джинсы в обтяжку, но не более чем у любого студента. И все же лицо кричало: "Продается".

Он обворожительно улыбнулся зеркалу. И получил в ответ плотоядную, зазывную гримасу.

Он приподнял брови и попытался принять вид растерянный и невинный.

Пятнадцать за отсос; в зад не даю — сообщило отражение.

Пара недель, проведенных вне Дилли, позволила бы ему вновь обрести лицо, наводящее на мысли о землянике со сливками.

Гай жил в Челси, в маленьком доме, в скором времени у него начинались съемки на студии "Шеппертон". На Пиккадилли он забрел, чтобы гульнуть напоследок — перед пятью неделями подъемов в шесть утра и работы до восьми вечера.

— Но теперь у меня есть друг, к которому я смогу возвращаться. Это чудесно, мой сладкий, чудесно!

Адриан подумал, что иметь человека, который отвечает за тебя на телефонные звонки, таскается по магазинам и поддерживает в доме порядок, это и вправду чудесно.

— Ко мне ходила раньше уборщица, ирландка, но эта сучка грозилась обратиться в газеты, так что я теперь никаким приходящим не доверяю. А тебе доверяю, милочка ты моя.

Выговор выпускника частной школы. Если б они только знали.

— Быть может, я прав, а может, не прав, — пел Гай под душем, — но я поклянусь, и ты мне поверь, что стоит тебе улыбнуться мне, и проститутки плачут на Сохо-сквер.

Итак, Адриан остался у него и научился готовить, делать покупки и очаровывать приглашенных к обеду гостей. В друзьях у Гая состояли все больше режиссеры, писатели и актеры, голубых среди них было всего ничего. Гаем его называл один только Адриан, что придавало их дружбе особый, открыто любовный оттенок. Гаю было тридцать пять, он довольно рано женился, в девятнадцать. Плод этого брака жил с прежней женой Гая, актрисой, очень плохо принявшей известие о его гомосексуальности, мгновенно разведшейся с ним и не подпускавшей его к сыну.

— Он сейчас примерно твоего возраста, может, на пару лет моложе. Поспорить готов, что из него уже получилась такая мадам, что пробы негде ставить. И поделом ей, стервуге.

Как-то вечером к обеду пришли агент Гая Майкл Мораган и его жена Анджела. Они появились раньше возвращения Гая из "Шеппертон", и Адриан старался, как мог, развлекая их на кухне, где он шинковал перец.

— Мы много о вас слышали, — сказала Анджела, роняя на кухонный стол оцелотовый палантин.

— Надеюсь, только хорошее?

— О да, Тони не видел от вас ничего, кроме добра.

Майкл Мораган откупорил бутылку вина.

— Это урожай семьдесят четвертого, — сказал Адриан. — Его нужно перелить в графин или, по крайней мере, дать подышать в течение часа. В холодильнике есть "Сансер", если хотите.

— Спасибо, сойдет и это, — последовал резковатый ответ. — Я слышал от Тони, что вы С.Х.

Адриан уже заметил на шее Морагана галстук старого выпускника Харроу, так что ответ у него был готов.

— Ну, по правде сказать, — произнес он, — это всего лишь слушок, который я распустил. Из соображений безопасности, — он похлопал себя пальцем по носу, сбоку. — Могу также сообщить, что и Хьюго Хэрни — не настоящее мое имя.

Мораган неприязненно уставился на него.

— Так. Таинственный человек ниоткуда. Тони об этом знает?

— О боже, а вы считаете, он должен знать?