Лживые зеркала

Дарлингу хватило совести покраснеть. В отличие от Уинифред, у которой щеки едва розовели, он от смущения заливался лихорадочным румянцем. Ее это рассмешило бы, не будь она так зла на него за кражу.

Она помнила, что Дарлинг тоже неплохо читает людей, и заставила себя нацепить скучающий вид.

– Нет… Нет, не находил. – Все еще пунцовея, он выдавил улыбку. – Я… дам вам знать, если увижу его.

Сочтя лицезрение его унижения достаточно удовлетворительным, Уинифред склонила голову и промолчала. Взгляд юноши устремился куда-то выше ее лба. Он вытащил из-за спины руку, будто желая коснуться ее головы, но тут же передумал и сжал ладонь в кулак.

– Позвольте… у вас паутина в волосах?

Уинифред вся сжалась на мгновение, старый шрам закололо. Черт подери!

С озадаченным видом она коснулась волос. Так и не сумев нащупать паутину, она сдвинула ладонь левее.

– Должно быть, прицепилась в вашей гостиной. Там почему-то очень грязно, – соврала она, все еще пытаясь нащупать паутину в прическе.

Дарлинг, даже если понял, что Уинифред солгала, не подал вида. Он не отводил взгляда от ее волос.

– Могу я?.. – нерешительно попросил он.

На мгновение заколебавшись, она отвела свою ладонь и наклонила голову. Рука Дарлинга легко, словно перышко, прошлась по косам и прикоснулась к волосам на макушке. Уинифред захотелось посмотреть ему в лицо, но она ждала, пока он отнимет руку.

Дарлинг молчал. Ей до ужаса не хотелось разрушать неловкое, но трогательное молчание, повисшее между ними. Но все же, не решаясь поднять голову, она тихо спросила:

– Вы… убрали?

Юноша молча отнял ладонь, снова скользнув по косам, но так ничего и не сказал. Уинифред подняла голову и поразилась серьезности выражения его лица. В глазах Дарлинга не было улыбки, зато было что-то новое.

– Убрал, – хрипло произнес он.

Несмотря на их голоса, тишина все еще висела между ними – пронзительная, звонкая. Уинифред испугалась ее и того, что она могла означать. Отведя взгляд от его лица, она тихонько кашлянула.

– Гостиная… очень красивая, – с усилием проговорила она. – Я заметила, что она обустроена почти в том же стиле, что и ваш кабинет. Только картин нет.

Мельком взглянув на Дарлинга, Уинифред поймала его расстроенное выражение лица. Должно быть, он поразился, как она сейчас с такой легкостью может болтать о мебели.

– А следы от них есть. На обоях. Вы их сняли?

Она понимала, что говорит слишком уж в лоб, и человек посмекалистее давно бы сообразил, к чему она ведет. Но это был Дарлинг – очаровательный, глупый мальчишка. Уинифред даже показалось, что он не сразу понял, что она обращается к нему.

– Картины?.. А. Да, – ответил он отрывисто. – Там висели какие-то пейзажи. Мне показалось, они не слишком подходят… тематике кабинета.

– Вы лжете, – ласково возразила Уинифред, чувствуя злость на юношу за то, что он ей соврал. И ей было все равно, что думать так – сущее лицемерие. – Пятна на обоях вертикальные. Что это были за картины, мистер Дарлинг?

Он стушевался и снова покраснел.

– Видите ли… Я попросил Милларда их убрать. Мои родители…

– Милларда?

– Мисс Бейл!

Уинифред обернулась. Из правого крыла к ним спешил дворецкий. На одну его руку был накинут ее плащ, в другой он держал кипу бумаг, перевязанную бечевкой. Мельком взглянув на Дарлинга, она смерила Милларда ледяным взором.

– Да?

Старик вместо ответа приподнял кипу.

– Боюсь, вам пора ехать, мисс Бейл. Только что доложили, что мистер Уоррен уехал в Сити, и неизвестно, сколько он там пробудет. Вам нужно спешить.

Этот старый черт знает о портретах. Знает, что она их видела. Он не хочет, чтобы Дарлинг рассказал ей правду!

– Непременно. Подайте мне накидку, – холодно ответила она и не сдвинулась с места.

Пусть он выиграл эту битву, но таких битв будет еще много.

Миллард не выказал признаков раздражения. Он поставил пачку бумаг на пол и помог ей одеться. Дарлинг стоял молча, не вмешиваясь. Уинифред заметила, что он все еще сжимает в кулаке клочок паутины из ее волос.

– До свидания, мистер Дарлинг. Я дам вам знать, как только дело будет сделано, – сухо попрощалась она.

Юноша уныло кивнул ей, но не произнес ни слова.

– Миллард, отнесите бумаги в карету, – приказала она.

Вдвоем они вышли на улицу. Дворецкий вел себя безукоризненно вежливо, придержал ей дверь, помог сесть в экипаж и даже лично сообщил кучеру, куда нужно ехать, но Уинифред все равно не терпелось отделаться от мерзкого старикашки.

Когда он хотел захлопнуть дверцу экипажа, она придержала ее рукой. Взгляд Милларда – подчеркнуто учтивый – скользнул по ее перчатке и остановился на лице.

– Да, мисс Бейл?

Она наклонилась вперед.

– Не мешайте мне выполнять мою работу, Миллард.

Старик поклонился.

– Конечно, мисс. Делайте вашу работу. А я буду делать свою.

Загадочно улыбнувшись, будто зная то, о чем она не ведала, он захлопнул дверцу и стукнул по крыше, давая знак кучеру трогаться.

Уинифред прикусила язык до металлического привкуса во рту.

Глава 9 Двери и наказания