Лживый век

Как только прошли эти торжества, так сразу же началась подготовка к 100-летнему юбилею Ленина, реализовавшему теорию Маркса на практике и внесшему бесценный вклад в создание опоронесущих конструкций социалистического общества. Пожалуй, не стоит долго распространяться на тему обустройства алтарных музеев в честь «вечно живого вождя» в столицах союзных республик или установки внушительных монументов соответствующей идеологической направленности в каждом крупном областном центре. Но необходимо отметить, что вековой юбилей основателя советского государства практически совпадал по времени с 25-летним юбилеем победы над фашистской Германией. Конечно же, массовыми тиражами чеканились медали со священными профилями и символами: медали вручались ветеранам многоразличных битв, значимость которых совмещалась и совпадала в исторической ретроспективе. Если при сталинизме произошла интеграция разных социальных групп в единое социалистическое сообщество, спаянное верой в наступление «светлого завтра», то в эпоху этатизма обнаружилась схожесть битв, отгремевших в ходе ВОВ, с битвами за коммунизм, которые беспрестанно инспирировало советское государство в мирное время и которые также требовали неисчислимых лишений и жертв.

Примечательно, что потомки репрессированных, а затем реабилитированных людей принимали самое деятельное участие в проведении всех этих громокипящих акций. «Дети войны», чьи отцы сложили головы на фронтах ВОВ, достаточно повзрослели, чтобы внести свой вклад в героические битвы за коммунизм. Бок о бок с ними трудились, не покладая рук, ветераны «идеологического фронта», которые щедро делились своим богатым жизненным опытом с молодежью и молодежь жадно внимала им.

Взирая на те, сравнительно уже далекие годы из прагматично-меркантильного XXI века, мы можем сколько угодно спрашивать у оставшихся в живых «шестидесятников»: Где же логика? Где здравый смысл? Разве можно построить самое справедливое и гармоничное общество на костях миллионов людей, принесенных в жертву «исторической необходимости»? Как можно палачество приравнивать к геройству, а героев ставить в одну шеренгу с палачами? Как могут люди, сознающие себя материалистами, так слепо поклоняться химере? — Такое было возможно лишь в обществе, где ложь подавалась как выстраданная правда, где вурдалаки и упыри возводились в ранг пламенных борцов за свободу и справедливость, где все до основания было перебуторено, переиначено, вывернуто наизнанку, где нарушены и порваны все важнейшие связи с универсальным миром.

И в то же самое время упорно возводимый храм ЦКД, которому вскоре предстояло увенчаться сияющим куполом коммунизма, никогда не обрывал пуповины, соединяющей его с архетипом карликового мира. Увы, из сернисто-душных глубин того мира по-прежнему восходили на высшие этажи советской власти, дурманящие испарения, вдыхая которые, сменяющиеся правители были преисполнены непоколебимой уверенности в своей правоте и своей исключительности. Эти свойства были всегда присущи нано-жителям, которые сумели пронести свою инаковость сквозь века и тысячелетия. Но малое обычно незаметно. А вот если увеличить крохотного паучка или клеща до размеров слона или кита, то получится чудо-юдо. И Советский Союз, вооруженный идеологией злобы и ненависти, также представлял собой монстра, близкого родственника Левиафана. Стоило только человеку сформулировать свое частное мнение, отличное от общепринятого, а точнее, навязанного агитпропом, как земля разверзалась под ногами «смутьяна» и бесследно поглощала «клеветника». Из тех же гибельных для личности глубин произрастала практика недопущения коммунистов до суда (неподсудность действий члена правящей партии). Прежде чем обвинить проштрафившегося коммуниста в уголовном преступлении (кража, мошенничество, убийство), партийное собрание той организации, в которой числился преступник, сначала исключало его из своих рядов, и только затем запускалась судебная процедура. Так сохранялось местечковое презрение к «чужому»: «свой» никогда не мог быть виновен, «своего» нельзя «сдавать». Чтобы вынести суровый вердикт преступнику, его следовало вывести в разряд посторонних, чужеродных, изгоев. Соответственно, и выдвижение человека в кандидаты на присуждение какой-нибудь звучной премии также требовало немалых поручительств и ходатайств: выбирались только кандидатуры проверенные, доказавшие преданность коммунистической идеологии своей многолетней и активной общественно-политической деятельностью.