М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Небо качнулось и поплыло в сторону. Непрерывно ускользая, но, видимо, не в силах покинуть определённое ему законами Мироздания место, начало вращаться. Всаднику почудилось, будто огромный водоворот затягивает его в фиолетовую пучину. Он ощутил, как ступни отрываются от поверхности Камня, и сила Земли, превозмогаемая силой Неба, неохотно отпускает задрожавшее вдруг тело. Однако внизу, под ногами зависшего между Небом и Землёй Всадника (он не видел, но был абсолютно уверен в этом!), уже начинала закручиваться другая воронка, предъявляя свои права на затрепетавший от нарастающих электрических токов волнения и страха кусок живой плоти. Всадник чувствовал, как ускоряют вращение воронки, как силы их тянут его к себе всё настойчивее, вгрызаясь до боли в каждую частицу и вытягивая в струну тело, которое вот-вот разорвётся пополам!..

В какой-то момент Всадник потерял равновесие – и с ужасом осознал, что падает!

***

Очнулся Всадник оттого, что кто-то обтирал его лицо влажным полотенцем. Ощущение было настолько знакомым, что, казалось, вот-вот, ещё немного – и память вырвется на поверхность, расставив всё по своим местам, и он, безымянный горемыка, прямо сейчас, в это самое мгновение, узнает нечто важное! Щемящее чувство, порождённое абсолютной уверенностью в этом факте, окончательно выдернуло Всадника из небытия. Он поспешил открыть глаза: его гнедой компаньон фыркал и тянулся языком к лицу. Всадник поначалу не сообразил – приподнялся, скривившись от боли, жадно поискал глазами по сторонам… Почти проснувшаяся память упущенной рыбёшкой уходила обратно в глубину. Так же быстро ускользала и надежда, уступая место разочарованию. Всадник сел и закрыл лицо ладонями…

Глава 5

Он снова в седле. Едет куда глаза глядят – не всё ли равно? Конь заметно прибавил ходу, словно спешил куда-то. Да оно и к лучшему: спина болела, саднило исцарапанные руки, а душу Всадника терзало ноющее беспокойство, и ускорившийся темп хоть как-то отвлекал его.

Когда он очнулся после падения, солнце стояло ещё высоко, и Всадник решил, что пролежал без сознания совсем недолго. Или это был уже другой день? Кусты, под переплетёнными ветвями которых он обнаружил себя, должно быть, смягчили удар. Другого объяснения тому, что он жив, Всадник не находил.

Задерживаться у Камня не имело смысла, наоборот, хотелось скорее покинуть это место. Отъезжая от мегалита, Всаднику послышалось: «Счастливого пути… Путник!» Но он не обернулся. Он не хотел знать, крикнул ли это вслед ему странный человек, «Искатель», или просто ветер и шелест листвы создали иллюзию прощальной фразы…

Солнце клонилось к горизонту, а местность между тем приобретала черты каменистой пустыни. Неровная горная цепь розовела вдали заснеженными вершинами, поднимаясь из голубоватой дымки плотно сомкнутой шеренгой суровых воинов, что стерегут границу света и тьмы. Подсвеченные оранжевым облака развевались плюмажами на верхушках их остроконечных шлемов. Ни души вокруг, лишь холодные голые камни и дорога – река из утоптанного щебня, текущая в неизвестность. Безводное русло петляло меж огромных валунов, постепенно забираясь вверх, всё круче и круче.

Постепенно дорога превратилась в тропу, которая всё норовила потеряться под участившимися осыпями, так что Всаднику приходилось спешиваться и вести коня в поводу. Сухой холодный ветер то и дело менял направление, заблудившись в каменном лабиринте, однако тропа, со всей своей змеиной грацией, чётко держалась одного курса – от солнца.

Скалы становились всё выше, а разрезы ущелий – глубже, и камни, потревоженные копытами гнедого, долго скатывались к невидимому дну, разбрасывая вокруг шелестящее эхо – словно стая саранчи разминала крылья. Стало ощутимо холоднее, но Всадник лишь поёживался и сильнее сжимал зубы, а конь ещё упорнее продвигался вперёд. Что там холод – неразрешимые вопросы мучали человека без имени и прошлого сильнее любой непогоды.

Скитальцы забрались совсем высоко, и облака уже находились так близко, что Всадник не удержался – протянул руку к их зыбкому ватному брюху… Однако прошло еще некоторое время, прежде чем человек и конь достигли клубящейся массы и, поневоле затаив дыхание, вошли внутрь.

Светло-серая пелена окутала их, полностью поглотив мир вокруг. И без того едва различимая, тропа совершенно терялась в нескольких шагах впереди. Аморфная муть над головой была заметно светлее, но оставалась такой же плотной – ничего не разобрать. Всадник обернулся: белёсая дымка колыхалась, затягивая неровную дыру, оставленную вошедшими в облако путниками. Ещё не поздно было повернуть назад…

***