М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Небольшое свободное пространство открылось неожиданно. В стиснутых кривыми челюстями Азарфара улочках, где даже шага не замедлить – не то что притулиться для короткой передышки, этот, будто место выбитого зуба, промежуток в домах заставил едва ли не физически споткнуться, провалившись взглядом в пустоту. Поневоле захотелось свернуть сюда, остановиться, вырвавшись наконец из наполненного человеческим потоком русла. И усталость к тому же навалилась вдруг сильнее, умножая притяжение тихой гавани вдвое.

Видно было, что раньше здесь стоял дом: остатки каменных стен образовали теперь немногим ниже человеческого роста ограду, а разрыв на месте дверного проёма позволял пройти внутрь вроде бы и не закрытого, однако отделённого от внешней суеты пространства. Там, на относительно ровной, лишённой какого-либо рукотворного покрытия площадке, сплелись ветвями три кривых деревца.

– Похоже, сложившееся у меня негативное мнение по поводу чистоплотности местных обитателей оказалось несколько преждевременным, – огляделся Упавший-с-неба, заходя в аккуратный, по сравнению с царящим на улицах бардаком, дворик. – Хотя, по правде сказать, этот неожиданный курьёз очень уж заметно выбивается из общей картины.

– Действительно, чудно, – согласился Рост. – Удивляюсь, как местные засратыши не воспользовались случаем загадить и превратить в помойку такое удобное для этого место?

Максуд же просто молча плюхнулся в размытое пятно тени под деревцами.

За ним и остальные странники сняли дорожные сумки и уселись попросторнее, с удовольствием вытянув натруженные за долгий день ноги. Достали лепёшки, забулькали флягами с водой…

– М-м-у-гу…

На входе, уперев руки в круглившиеся под халатом бока и тем самым перегородив его, стоял невысокий мужичишка: крашенная в рыжий цвет и уже несколько отросшая после этой процедуры борода, подведённые зеленовато-чёрным глазки и того же оттенка, приглаженные, как ишак лизнул, брови с неровным охряным пятном между ними. Стоял уверенно, по-хозяйски, и прикидывал что-то в уме, притоптывая кривой ножкой в заношенной туфле, словно пересчитывал стадо баранов в загоне. В такт притопам покачивалось в ухе кольцо. Задержавшись цепким взглядом на дерюжной хламиде Лётчика, мужичишка скривил физиономию.

– Ага… Расположились… – отметил он, ни к кому не обращаясь. – Расположились ведь? – повторил, теперь уже для уставившихся на него путников.

– Ну, – предчувствуя подвох, буркнул Рост.

– М-угу… Удобно?

– Жаловаться не на что.

– Понятненько… Надолго ли?

– Пока не надоест. Тебе-то что?

– Мне-то? Мне – оплату за постой. И деньги – вперёд! – рыжебородый ткнул пальцем в землю перед собой, словно указывал точное место, куда складывать затребованные деньги.

– Чего?! – Рост даже подался вперёд от удивления.

– Как это «чего»? – мужичишка важно расставил ноги и надулся, и оттого стал ещё шире, основательно, как пробка, утвердившись в проходе. – Вы вошли, расположились. Так? Так! Удобно? Удобно! Жалоб нет? Нет! Платите! – и требовательно протянул руку.

– Эй, бедолага, у тебя что, мозги тля разъела? Тебе места в этих развалинах мало? Проходи, садись – я, так и быть, подвинусь!

– Развалины? Ты сам развалина! А это – постоялый двор! Вот что это такое! Место для отдыха и ночлега! А я – хозяин! И вы уже воспользовались предлагаемой мною услугой, рассевшись здесь и, между прочим, тем самым лишив возможности других, более нуждающихся в отдыхе и менее наглых путешественников устроиться на постой, а потому…

– Да чем это мы менее нуждающиеся?! С раннего утра на ногах! А в этом тухлом городишке и места-то приткнуться не найти, и…

– Тогда платите и не морочьте мне голову!

– Да за что платить-то? За голую землю? За небо над головой? – возмутились дадаши хором.

– Никто вас и не уговаривал заходить! Сами вломились! А не нравится – освободите постоялый двор! Возместите ущерб от наглого вторжения, которое распугало всех страждущих отдыха, и проваливайте себе, куда вздумается! Ищите место лучше! Ха!

– Каких «страждущих»? Кроме нас и не было никого!

– Было, не было… – рыжебородый покачал головой. – Никого не хочу обидеть, но стоит ли верить на слово подозрительным бродягам? Так или иначе, однако же вы на моём постоялом дворе, а значит, по-любому должны мне монету! А за постой – так и две!

– Не по чести рыло мазано! Шлюхи в летах берут вчетверо дешевле, тем более бородатые! Монету ему! А в пятак не хочешь?! – Рост уже стоял на ногах, сжимая кулаки.

Бинеш и Дилшэд хотя и не были настроены столь агрессивно, но, кажется, готовы были поддержать товарища.

Рыжебородый явно струхнул, однако – стреляный, должно быть, воробей! – отступать не собирался.